Воображая город: Введение в теорию концептуализации

…играющие материальную роль, определяют связность «регионов» здания (курсив автора. – В. В.). Если местом действия выступают станции, где ежедневно пересекаются пути огромного числа индивидов, участки, на которые эти станции подразделяются, должны быть связаны друг с другом так, чтобы была возможна циркуляция человеческих тел и множества иных материальных сущностей [Vance 1990]. В обычном жилище эта связность осуществляется за счет дверей, коридоров и лестничных пролетов, направляющих и разграничивающих людские потоки, а также за счет окон для циркуляции воздуха и света. В многоэтажных зданиях, с другой стороны, может потребоваться встроенная в них технология транспортировки. Таким образом, то же поколение, которое увидело ввод металлических каркасов, стало свидетелем трансформации старых приспособлений для вертикального перемещения в первые лифты, а также сопутствующих изменений в вертикальной связности зданий [Деланда 2018: 117].

«Связность» в данном конкретном случае – не метафора, а концепт. Обеспечение связности – это одна из задач, которую выполняют компоненты ассамбляжа, играющие материальную роль. К примеру, в парижских особняках XVII столетия, приводит Деланда фрагмент исследований Фернана Броделя, комнаты на втором – «благородном» – этаже располагались анфиладой, и «чтобы добраться до лестницы всем, включая и слуг, занятых своими обычными хлопотами нужно было пересечь все эти комнаты» [Бродель 1986: 229–230]. Но сто лет спустя диспозиция приватных и публичных зон в благородных домах изменилась, спальни стали полностью обособленными, другие комнаты обособились благодаря их возросшей «специализации», возникли новые механизмы поддержания связности посредством сложной системы дверей и коридоров. Здесь напрашивается ход масштабирования: от связности комнат и этажей – к связности зданий и кварталов. Однако Деланда его не делает, оставляя концепт связности в стороне. И это уже само по себе любопытно.

Во-первых, потому, что связность – это аналог топологического и акторно-сетевого понятия «сцепки» в языке теории ассамбляжей. Но если для социального тополога идея сцепления (entanglement) находится в фокусе внимания, то для Деланды она отступает на периферию, хотя и не исчезает из поля зрения.

Во-вторых, потому что связность у Деланды остается без своей второй половины. Где «расцепление»? Почему у автора, столь последовательного в своем аналитическом изложении, мыслящего сопряжением бинарных оппозиций, вдруг исчезает обратная сторона различения? А вместо нее появляется мимолетная отсылка к понятию «регионализованной локальности» Энтони Гидденса. Но это слабый ход – механика регионализации и образования «станций» не находится с механикой обеспечения связности в отношениях, аналогичных оппозиции расцепления и сцепки.

Это досадное упущение приводит к тому, что Деланда, например, не замечает той работы расцепления, которую производит лифт, превращая небоскреб в архипелаг этажей. Лифты, лестницы, коридоры, мосты и двери вдруг оказываются рядоположными и однопорядковыми инструментами сцепки. При том, что Жиль Делез – главный источник вдохновения и основной теоретический ресурс деландовской теории – подобно Латуру и Колхасу уделяет расцеплению особое внимание. Этот концепт у него носит название сегментарности. Делез и Гваттари пишут: