Воображала

— Брось! Я-то, дурак, думал, что ты меня ненавидишь. Меня, лично, понимаешь? Всё понять пытался — за что. А дело не во мне, всё гораздо проще. Объект не важен, важно действие. Не я, — так тот же Рома… Или Алик. Впрочем, Алика ты уже… Хоро-ошие игрушки, правда?! Только ломаются быстро. Но это не важно. Их же полно вокруг, таких игрушек. А тут ещё и я подвернулся. Вполне можно пожалеть. Но сначала… Для того, чтобы игрушку можно было пожалеть, её ведь нужно сломать. Чего её жалеть, если она новенькая да целенькая? Если ей не больно?..

Вздрагивает, щурится. Улыбка жёсткая. Говорит размеренно и отчетливо, словно припечатывая каждую букву:

— Нельзя срастить несломаное.

Воображала неподвижна. Смотрит на него широко открытыми глазами. Она напугана и растеряна. У Врача глаза дикие, лицо дергается, голос быстрый, сбивчивый:

— Эти идиоты думают, что сами тебя сюда загнали!.. Нет, представляешь, они всерьёз так думают! Смешно, правда?.. Но я-то знаю… — хихикает, грозит Воображале пальцем. Внезапно становится очень серьёзным, почти злым. — И ты — ты тоже знаешь…

У Воображалы странное выражение лица. Она готова заплакать.

— Не понимаю…

Врач хихикает, подмигивает, грозит пальцем. С неожиданной яростью:

— Врёшь!!! Всё ты понимаешь!. Это они — не поняли. И не поймут уже! Но я… Я слишком хорошо тебя знаю.

Внезапно успокаивается, переворачивается на спину, смотрит в белый потолок. Говорит задумчиво и грустно:

— Иногда я думаю — а есть ли я вообще? В смысле, на самом деле? Сам по себе. Или я тоже просто тобою выдуман? Нужен был тебе вот такой персонаж, вот ты меня и…

смена кадра

— Неправда! — голос Воображалы звонок и напряжен. — Это всё неправда! Мой папа не такой! Ему нечего было бояться! Это же просто смешно! Я никогда не делала ничего такого! Бояться меня?! Смешно!..

Врач тоже на взводе, но говорит тихо, его голос сочится ядом:

— О, какая милая оговорочка — это твоё вечное «Я»! «Я не делала», «Я ни разу»!.. Только ведь тебе-то и не надо — самой. Самой не так интересно, правда? — Врач хихикает, качает головой. — Это же просто с ума сойти! Жить рядом с таким каждый день, годы и годы. И деться-то некуда… Он же наверняка всё понял. Давно уже. Я и то догадался. А сколько я тебя знаю?.. без году неделя. А он? Конечно же, понял, он умный. Но — деться-то некуда! Вот ведь ситуация, врагу не пожелаешь. Смешно, говоришь? О да, смешно…

Смех переходит в стон. Врач трясёт головой, бормочет быстро с закрытыми глазами:

— С утра до вечера, и так без конца, рядом, рядом, тут поневоле уйдёшь в работу, больше-то некуда ему было уйти, бедному… — длинный всхлип.

Лицо у Воображалы похоже на белую маску в ореоле ярко-рыжих волос. Черты неподвижны, живут лишь глаза. Врач не смотрит на нее, его глаза закрыты, смеётся, качая головой, продолжает, всё убыстряя темп:

— Очень удобно, а что? Всегда чужими руками, пай-девочка, умница-скромница… и, разумеется — только из самых лучших побуждений, и никак иначе! Ты только спасаешь. только помогаешь, ломают всегда другие, а ты вроде как бы и ни при чем, ты приходишь потом. Как добрая самаритянка. Когда пациент уже готов. И всегда. вегда. всегда из лучших побуждений… Тебе же со стороны виднее, что для любого из нас лучше, со стороны всякому виднее, вот только что он может, этот всякий, кроме как дать совет, которому всё равно никто и никогда… — Врач раскрывает глаза. Говорит внезапно охрипшим голосом. — Но ты… Ты-то у нас — не всякий. Вот ведь ужас-то.

Пауза.

Лицо Воображалы — белая маска на фоне белой стены. Смех Врача:

— Ещё бы ему не бояться! До судорог! До обморока! До щенячьего визгу!!!

— Неправда!!! — Воображала кричит. Лязг замка. Врач давится смехом, мотает головой в сторону открывающейся двери:

— Вот опять ты затыкаешь мне рот! И опять не сама, чужими руками. Правда — штука малоприятная, да?

— Это — неправда!

— У тебя двойка по физике, — неожиданно меняет тему Врач, поднимаясь навстречу охранникам почти удовлетворённо (те напоминают декорации или роботов из плохого спектакля, движения автоматические и замедленные). В голосе Врача больше нет насмешки, он резок и презрителен: — Почему?

Рыжие волосы, белая маска. Упрямый подбородок, растерянный взгляд:

— Ты сам знаешь…

— Не знаю!

Воображала щурит глаза, запрокидывает голову:

— Потому что физик — сволочь!

— Неправда. Это просто тебе взбрело в голову, что он — сволочь. Я знал его раньше, до того, как ты с чего-то там навоображала себе…

Лязг захлопнувшейся двери.

Тишина.

— Это неправда… — говорит Воображала очень тихо. Упрямый подбородок дрожит.

смена кадра

Крупным планом — лицо Фрау Марты, произносящей с мрачноватой гордостью:

— Бросил, конечно. Куда он денется? Она же это всерьёз вообразила…

Сквозь нарастающий звон — умоляющий голос Конти (он сидит на корточках перед шестилетней Воображалой, лицо несчастное):

— Тори, что ты говоришь… она не такая…

Воображала топает ножкой:

— Почему ты мне не веришь?! Я же лучше знаю!..

Звон нарастает до нестерпимости. Звук лопнувшей струны.

смена кадра

Белая камера. Шелестящий голос Воображалы:

— Это неправда…