Воображенные сонеты (сборник)

Пеллико (1789–1854) — итальянский поэт и публицист, был арестован в 1820 г. за участие в карбонарском движении и провел 10 лет в тюремном заключении.

«Мои темницы» (итал. «Le mie prigioni») — название его тюремных мемуаров (1832). «Сильвио Пеллико десять лет провел в разных темницах и, получа свободу, издал свои записки. Изумление было всеобщее: ждали жалоб, напитанных горечью, — прочли умилительные размышления, исполненные ясного спокойствия, любви и доброжелательства». (А. С. Пушкин «Об обязанностях человека. Соч. С. Пеллико»)

Шпильберг — австрийская крепость, в которой содержались многие карбонарии.

110. Улиточьи бега

Полз желтый шар в небесной вышине,
Никак не достигая апогея,
А я лежал в кровати на аллее,
Считал часы, и тошно было мне.

Я наблюдал улиток на стене,

На полосы их раковин глазея:
Как будто разноцветные жокеи
У каждой притулились на спине.

Бегут улитки в трещинах стены

Быстрее, чем дневной спадает жар.
Лежу в саду, года мои длинны;

Часы мои — медлительный кошмар.

Улитки рядом с ними — скакуны;
Я ночи жду; и вот — скатился шар.

111–112. Лепет ручья

I

Отчаянье своих бескрылых дней

Плетением стихов я отгоняю,
Надеясь, что их будущность земная
Моей немного будет подлинней.

Но в клочья их порвал бы я, сумей

Встать с удочкой в руках на зорьке мая;
Пускай бумага уплывет немая
Вниз по ручью и канет меж камней.

Уймись, уймись, калечный пустомеля!

Уж никогда, дыханье затая,
Не встанешь ты на каменистой мели,

Где пенится бурлящая струя,

И мушкою подманенной форели
Не вытащишь вовеки из ручья!

II

Но если чудо вдруг произойдет,

И я однажды, путаясь в осоке,
Приду с любимой удочкой к протоке,
Когда раскинет вечер свой капот;

Я пожалею маленький народ,

Счастливый, шаловливый, пестробокий,
И удочку сломаю — в путь далекий
Пусть он плывет по воле бурных вод,

Как я когда-то. Как же было сладко

Отправиться к реке в вечерний час
И долго-долго плавать без устатка;

И в глубину нырять за разом раз,

Рукой ища, какая же загадка
На дне укрыта от нескромных глаз.

113. Всем прочим

Вы, кто сейчас под сводами листвы
Легко шагает лесом онемелым,
Где дрозд поет над гиацинтом белым
И над росинкой, полной синевы;

Когда бы на день потеряли вы

Свою свободу управляться с телом,
То к жизни в равнодушье закоснелом
Остались бы по-прежнему черствы?

Вас проучить бы, в клетку заперев,

Туда, где горе кормится лузгою
От проса жизни, — не на долгий срок —

Покуда не освоите напев,

Какой выводит пленный дрозд с тоскою;
Вам станет жизнь мила через часок.

114. Дед Мороз