«Речь человеческая есть завершение сложного духовного и физического процесса. В мозгу и в теле человека движется непрерывный поток эмоций, чувств, идей и следуемых за ними физических движений. Человек непрерывно жестикулирует. Не берите это в грубом смысле слова. Иногда жест – это только неосуществленное или сдержанное желание жеста. Но жест всегда должен быть предугадан (художником) как результат душевного движения. За жестом следует слово. Жест определяет фразу. И если вы, писатель, почувствовали, предугадали жест персонажа, которого вы описываете (при одном непременном условии, что вы должны ясно видеть этот персонаж), вслед за угаданным вами жестом последует та единственная фраза, с той именно расстановкой слов, с тем именно выбором слов, с той именно ритмикой, которые соответствуют жесту вашего персонажа, то есть его душевному состоянию в данный момент».
Итак, мы приходим к тому, что через внутреннее движение героев мы как сценаристы должны выстроить выразительное внешнее движение без слов. Тут стоит идти от общего к частному – внутреннее движение героев будет всегда про их отношения, и отношения эти можно пробовать обобщить. Как мне кажется, два основных направления этих отношений будут – сближение и отдаление. Сближение может выражаться и в сделанном навстречу шаге, и в «тянущейся» позе, и в зовущем жесте. Три разных инструмента, но в одном направлении – сближение. Один герой хочет приблизиться к другому или, наоборот, хочет от него отдалиться. При этом приблизиться можно хотеть с разной целью – чтобы сопереживать или чтобы нанести удар – это две разные вселенные отношений. А ведь еще сразу возникает отдельная вселенная обмана, которая может стоять за простым движением приближения или отдаления. Через движение, позу и жест зритель может увидеть, как герой врет. Таким образом, язык тела (как и любой язык) может обманывать других героев и зрителя, но только не самого героя – через язык тела можно точно понять, что герой чувствует.
Разрабатывая эпизод в сценарии, автор начинает с того, что понимает отношения героев и, исходя из них, приходит к трем инструментам – перемещению, позе и жесту. Переместиться значит приблизиться к кому-то или к чему-то или отдалиться, подойти или отойти, поменять свое положение в пространстве. Перемещение всегда будет выразительно, это «крупное» и заметное действие, которое всегда будет ярко менять композицию пространства, саму сцену, отношения героев как объектов в рамке кадра. Юрий Борисович Норштейн называет это «полем тяготения» – то, что происходит внутри кадра, зависимость между персонажем и пространством. Например, если герой только сделал пару шагов и переместился справа налево, то вес всей композиции тоже переместится влево, и изобразительно там возникнет давление, а справа, где героя уже нет, появится пустота, которая не менее выразительна и не меньший «объект», чем сам герой. И язык перемещения всегда напрямую связан с языком композиции, мизансцены. Расположение – это в первую очередь композиция пространства, и изменение расположения меняет композицию. При этом характер перемещения может быть очень разным. Можно медленно подойти или подкрасться, а можно приблизиться мгновенно, в один скачок. И это тоже будет язык, это будет выразительно важно.