Вообразительное искусство. Как написать сценарий мультфильма

И в цирке, и в театре, и в анимации действие и движение играют главную роль. Театральный режиссер и педагог Всеволод Эмильевич Мейерхольд предлагал записать на театральных скрижалях закон: «Слова в театре лишь узоры на канве движений». В цирке же вообще обходятся без слов, что лишь подчеркивает действие. Но анимационное кино, войдя в эру технического прогресса и упрощения производства за счет компьютерных программ, кажется, все больше теряет значимость действия, движения и жеста. Конечно, не стоит преуменьшать силу слова, но оно всегда будет сильнее в литературе или радиоспектакле, нежели в кино. А когда мы сидим перед экраном и в истории появляется действие, оно забирает наше внимание сильнее, чем слова.

Редкий анимационный полнометражный фильм или сериал обходятся без слов. Полтора часа немоты на экране – задача чертовски сложная, хотя есть шикарные примеры такого решения. В фильме «Барашек Шон» (2015) Марка Бертона не произносится ни одного слова, но мимика и жесты героев настолько выразительны, что все понятно без слов. И что важно – это коммерчески успешное анимационное кино, которое добилось популярности не только у зрителя, но и у кинокритиков. Фильму предшествовал одноименный сериал «Барашек Шон» (2007), построенный также на пантомиме. Но, конечно, это скорее исключение из правил, ведь сериал всегда подчинен производственным задачам упрощения и скорости – для сериала усложненную задачу пантомимы принято считать неоправданной. А вот короткометражная анимация, наоборот, во многом тяготеет к немому кино. Короткометражные фильмы – фестивальное кино, которое путешествует по разным странам, и если в нем нет речи, то нет и необходимости ее переводить, делать субтитры или дублировать. Делать подобное авторское кино стало уже правилом хорошего тона – с прицелом на международные фестивали. Но такое кино практически никто не видит, кроме фестивальной публики. Немое анимационное кино, построенное на пантомиме, в котором язык действия, тела и жеста играют более значительную роль, чем произносимый диалог, современному массовому зрителю кажется сейчас уже неким рудиментом, как фильмы Чарли Чаплина или Бастера Китона. Влияние телевидения на кино в целом и на анимационное кино в частности огромно. Крайность в виде «говорящих голов» на экране уже давно стала нормой. Это, очевидно, проще в производстве, а режиссура таких фильмов сводиться к монтажу двух-трех планов. Все чаще на экран можно уже не смотреть, а только слушать, занимаясь своими делами. Кино перестает быть изображением и становится радиоспектаклем или телевизионным ток-шоу. Но плохо ли это? Надо ли обходиться без слов в анимации, и если надо, то зачем?

Конечно, немота сама по себе не самоцель и порой выглядит даже странно – как будто зритель попал в волшебный мир, где на героев наложили страшное заклятие, и теперь они не могут произнести ни слова. Пройти по грани немоты и не упасть в пропасть искусственности такой игры достаточно сложно. При том, что увлекательно и понятно рассказать историю, в которой никто не произносит ни слова, вообще-то задача непростая. В фильме немота героев должна рождаться не как натужная условность мира, а как органичное состояние, в котором слов просто не требуется. А когда мы видим на экране обстоятельства, в которых герою очевидно надо что-то сказать, но вместо этого он лишь мычит и жестикулирует, то это выглядит уже как крайность, как болезнь героя и беспомощность автора. Слово в анимационном кино не враг, пока оно не становится единственной формой выражения, пока не превращается в упаковку с пустым содержанием. Слово в анимационном кино должно рождаться из действия, быть его продолжением и помощником, а не поводом для переброса камеры с одного персонажа на другой.