Вооруженная борьба. Тайная история Ирландской республиканской армии

Временщикам, безусловно, было выгодно представить британскую армию в негативном свете: «В течение нескольких месяцев после выхода на улицы Белфаста и Дерри в августе 1969 г. британская армия все больше воспринималась националистами как защитник лоялистского государства, а не как «миротворческая» сила».

И не только армия, против которой человек наносил ответный удар. Циклы мести и ненависти включали в себя защиту собственной общины и месть ее более местным врагам — по леденящим душу словам одного временного жителя северного Белфаста, оглядывающего протестантский район города: «Это моя мечта для Ирландии. Я бы хотел, чтобы эти оранжевые [протестанты или лоялисты] ублюдки были просто стерты с лица земли». Сектантское влияние сыграло важную роль в формировании мышления временщиков. Обида на оранжевых ублюдков или на британцев в отместку за преследования со стороны солдат были ключевыми и устойчивыми моментами в мышлении ИРА. Временщики действительно давали отпор.

Но оборона и возмездие были взаимосвязаны, по мнению Пров, с убежденным антиимпериализмом. Временщики утверждали, что именно против «сил британского империализма» старая ИРА не смогла защитить католиков в августе 1969 года. Империалистическая Британия отказала Ирландии в ее законном самоопределении, и раздел Ирландии стал воплощением этого исторического преступления. Британские акции в Северной Ирландии были проведены для того, чтобы продемонстрировать это. В середине 1971 г. Руари О Брадай заметил, что поведение британских солдат в Северной Ирландии было «типичным для имперской державы. Я думаю, что для сохранения имперской хватки необходимо использовать предосудительные методы». Именно против имперских сил, по крайней мере частично, ИРА теперь стремилась защитить свою общину. Шон Макстиофайн видел ситуацию в похожих терминах. Он описал Северную Ирландию 1969 года как «заброшенную колонию разлагающейся имперской державы».

Таким образом, оборона и антиимпериалистическое наступление с самого начала были переплетены в мышлении ИРА. В январе 1971 г. Дайти О'Коннел заявил, что ИРА «очистила себя», что она не допустит повторения ситуации августа 1969 г., когда «беззащитные люди подверглись нападению сил сектантства», и что когда наступит подходящий момент, организация начнет действовать, чтобы раз и навсегда покончить с проблемой британских войск в Северной Ирландии. Антиимпериализм также обеспечивал надежду. Как другие британские колонии были освобождены силой, так и ирландская колония, утверждали временщики, в конце концов будет освобождена аналогичным способом. Большой стимул был получен от недавнего примера Адена («самое унизительное поражение британской армии в двадцатом веке», как выразилась газета ИРА в Белфасте). Применение насилия заставит британцев говорить, как и в других антиимпериалистических/антиколониальных боях. 25 сентября 1971 г. газета Republican News сравнила давление, оказываемое на британцев с целью достижения урегулирования с ИРА, с опытом США, вынужденных разговаривать с Вьетконгом, и опытом самих британцев, вынужденных разговаривать с ЭОКА на Кипре и с Иргуном на Ближнем Востоке. В каждом случае такие разговоры велись только после того, как соответствующая сила теряла много солдат; в глазах республиканцев логика заключалась в том, что Британия должна была уладить дело раньше: «Ответственность за насилие и смерть, за увечья и разрушения лежит на вас». Антиимпериализм предлагал легитимность в сочетании с обещанием победы: «империализм» к моменту создания «Прово» стал чем-то вроде дискредитированного слова, а демонтаж европейских империй в послевоенный период говорил о том, что история на стороне тех, чьи инстинкты были антиколониальными.

Эта взаимосвязь между обороной, возмездием и антиимпериализмом нашла свое воплощение в принятом в январе 1970 года Советом армии ИРА решении принять трехэтапный подход: первый — оборона; второй — сочетание обороны и возмездия; третий — постоянное наступательное взаимодействие с британцами в рамках партизанской кампании. На этом этапе они признали, что еще не в состоянии управлять, определять и диктовать события.

Решающим для новой ИРА был отказ от традиционной политики как неэффективной и немодной. Вместо этого они приняли политику силы. Северное государство 1960-х годов — по оценке Джерри Адамса, «государство, основанное на насильственном подавлении политической оппозиции — было просто признано нереформируемым.