Вооруженная борьба. Тайная история Ирландской республиканской армии

23 октября было должным образом опубликовано заявление ИРА: «ИРА привержена нашим республиканским целям и созданию единой Ирландии, основанной на справедливости, равенстве и свободе… Политический процесс сейчас находится на грани срыва. Такой крах, безусловно, в конечном итоге поставил бы под угрозу весь мирный процесс. На каждом, кто серьезно привержен справедливому миру, лежит ответственность сделать все возможное, чтобы избежать этого. Поэтому, чтобы спасти мирный процесс, мы внедрили схему, согласованную с IICD в августе».

IICD, со своей стороны, подтвердили, что они были свидетелями того, как ИРА вывела из употребления некоторое количество материальных средств (включая оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества).

Когда в апреле 2002 года IICD подтвердил, что состоялся второй акт вывода оружия ИРА из эксплуатации («мероприятие, в ходе которого руководство ИРА вывело из употребления различное и значительное количество боеприпасов, оружия и взрывчатых материалов»), казалось, что что был достигнут подлинный прогресс в решении этой серьезной проблемы.

Вывод из эксплуатации, несомненно, отражал проблемы, имевшие центральное значение для конфликта на севере Ирландии, а также для попыток его урегулирования. Вопреки некоторым предположениям, вывод из эксплуатации был очень важным вопросом.

Для профсоюзных активистов и британского правительства отказ от оружия обязательно продемонстрировал бы недвусмысленную приверженность ИРА мирной, а не насильственной политике. И такой шаг получил широкую общественную поддержку.

На вопрос, заданный в 1998 году: «Не могли бы вы сказать мне, что вы думаете о разоружении военизированных формирований?», 88 % католиков севера и 95 % протестантов севера ответили, что они поддерживают такое развитие событий. Почему же в таком случае ИРА потребовалось так много времени, чтобы добиться этого, чтобы предпринять те шаги, которые он в конечном итоге предприняли?

Можно выделить шесть основных причин.

Во-первых, передача или уничтожение оружия создавало видимость (или свидетельствовало о реальности) капитуляции, унизительного поражения. Как мы уже видели, представление о том, что ИРА невозможно победить, глубоко укоренилось в самооценке организации.

Во-вторых, разоружение своих войск был требованием, с которым публично и неоднократно выступали враги ИРА, юнионисты и британское правительство, и то, что республиканцы сделали такой жест по приказу этих сил, было опасно для уважения, которое умела организация.

В-третьих, разоружение, по-видимому, означало, что насилие военизированных формирований в будущем (даже, возможно, в прошлом) будет представлять собой незаконный способ достижения чьих-либо целей, и многие участники Временной ИРА просто не хотели об этом думать. Если значительное число людей усомнится в правильности такой деятельности, это может привести к дальнейшему расколу, который станет настоящим кошмаром для руководства.

В-четвертых, в условиях продолжающегося спорадического насилия со стороны лоялистов некоторые сочли, что оружие необходимо для возможной защиты католических районов.

В-пятых, передача или уничтожение оружия уменьшило бы силу влияния республиканцев: при наличии оружия и бомб существовала угроза возобновления войны, и это придавало дополнительный вес аргументам республиканцев в отношениях с правительствами и профсоюзными деятелями.

По крайней мере, если произойдет вывод оружия из эксплуатации, республиканцы, возможно, сочтут разумным отложить этот шаг как можно дольше, чтобы извлечь максимальную выгоду из силы, которую предлагает угроза насилия.

В-шестых, отказ от списания оружия ИРА породил и упрочил вражду и раскол внутри ольстерского профсоюза: в традиционной игре ольстерской политики с нулевой суммой невыгодное положение для оппонента может быть расценено как преимущество для самого себя.

В свете таких соображений можно понять, почему республиканцы так долго откладывали вывод оружия из эксплуатации, так же как можно понять, почему их оппоненты считали, что такой шаг необходим как признак подлинного перехода к мирной политической деятельности.

Разоружение никогда не было разовым мероприятием, а — как и мирный процесс в целом — длительным процессом с большим количеством переговоров.

Тем не менее, еще до международных событий 2001 года ИРА значительно продвинулась в вопросе разоружения, и, в некотором смысле, это движение просто следовало логике вовлечения временных сил в политику и поиск компромиссов. Если бы выборы и правительство предоставили ирландским республиканцам более широкие возможности, то — в конечном счете — оружие стало бы не только благом, но и помехой. Даже после начала процесса вывода своих стволов из эксплуатации в 2001 и 2002 годах ИРА обладала возможностью вернуться к войне, если бы пожелала. Но, похоже, у нее не было такого желания.

Отчасти такое нежелание может быть объяснено политическим импульсом, проявившимся на всеобщих выборах в Великобритании в 2001 году.