Вооруженная борьба. Тайная история Ирландской республиканской армии

Как уже упоминалось, осенью 1997 года, когда разочарованный прово генерал-квартирмейстер покинул организацию, чтобы основать то, что стало известно как Настоящая ИРА, появилась вторая группа несогласных. Графство Лаут в Ирландской Республике стало ключевой базой для новой группировки, политическим крылом которой стал Комитет (или Движение) за суверенитет 32 графств. Это политическое крыло возглавляли Майкл Маккевитт и его партнерша Бернадетт Сэндс-Маккевитт (сестра Бобби Сэндса): они стремились отстаивать бескомпромиссный ирландский республиканизм и выступать против всего, что вытекало из партийных переговоров 1997 года и что не соответствовало единству и независимости Ирландии. Сэндс-Маккевитт была убеждена, что знаменитая смерть ее брата во время голодовки была предана его временными товарищами: «Бобби умер не за международные органы исполнительной власти. Он умер не за то, чтобы националисты были равноправными британскими гражданами в пределах государства Северная Ирландия». В начале 1998 года она в равной степени враждебно относилась как к британскому вмешательству в дела Ирландии, так и к мирной стратегии республиканцев и политическим переговорам: «Нам не нужно, чтобы иностранное правительство вмешивалось в наши дела. Мы вполне способны сами решать свою судьбу, но нам помешали это сделать… Я считаю, что переговоры — это фарс. Есть те, кто готов идти на компромисс, а это совершенно неправильно, абсолютно неприемлемо».

Также активной участницей движения за суверенитет 32 округов была Мэриан Прайс, известная своими взрывами в Лондоне в 1970-х годах и последующим насильственным кормлением во время мужественной голодовки в тюрьме. Прайс покинул Временное движение в 1998 году из-за разногласий по поводу стратегии мирного процесса и стал резко критиковать Шинн Фейн: «Что касается республиканизма, я бы не стал считать Шинн Фейн сегодняшнего [2002] года республиканкой». Она подверглась сильному давлению со стороны бывших товарищей за то, что не придерживалась их взглядов на мирный процесс: «Один из членов Временного правительства посетил мой дом, чтобы сказать мне, что тот факт, что я выражаю критические взгляды в адрес Шинн Фейн, недопустим и что мне лучше держать рот на замке».

Но она решительно отказалась и по-прежнему крайне критически относилась к основной политике республиканцев после Страстной пятницы: если они были рады довольствоваться тем, что предлагал 1998 год, тогда зачем была развязана война?

Предположение о том, что война велась за то, что они имеют сегодня, принижает значение любого, кто принимал участие в этой войне, любого, кто погибал за нее, шел туда и жертвовал своими жизнями и свободой. Предположение о том, что именно за это велась война, принижает значение всего этого. В 1974 году Саннингдейлское соглашение было гораздо более прочным и предлагало республиканцам и националистам гораздо больше, чем соглашение Страстной пятницы, и республиканское движение категорически отвергло его. И после этого в течение тридцати лет продолжалась война. После того, как они отвергли Саннингдейл, принять соглашение Страстной пятницы и предположить, что именно из-за этого [была затеяна война], преступно, совершенно преступно с их стороны предполагать такое… И когда Шеймус Мэллон из SDLP сказал, что соглашение Страстной пятницы было заключено в Саннингдейле для слабоумных, он попал в самую точку. Это было не так: это был Саннингдейл для умственно отсталых.

Таким образом, были люди с выдающимися республиканскими качествами, такие как красноречивая и резкая Мэриан Прайс, которая теперь не соглашалась с политикой Временного правительства.