Вооруженные силы на Юге России

В то время Добровольческая армия попала в полосу последовательных удач. Наступление красных на Дон и Северный Кавказ было отбито, и постепенно генерал Деникин начал развивать к северу широко задуманный план наступления. Успешные для нас бои шли в Донецком Каменноугольном районе и далее на запад в направлении к северной Таврии. Генерал Шкуро смелыми налетами теснил большевиков на большую Харьковскую дорогу, заходя в тыл занимающим Крым большевистским частям. У нас стали усиленно говорить о наступлении, которого все с нетерпением ждали. Наконец, началось наступление на Крымском фронте. Мы досадовали, что нас держат в тылу, и завидовали тем, которые пошли в бой. Тогда у всех существовала совершенно твердая уверенность, что наступление удастся и что в самом скором времени мы придем обратно в Симферополь. Какая разница настроений отделяла эту эпоху расцвета добровольческих надежд от времени нашего отступления из Крыма, времени безверия и страха.

Наконец, большевистский фронт был прорван. Наши части погнали большевиков на их правом фланге и заняли Феодосию. Заколебался и их левый фланг, на котором они оказывали более существенное сопротивление. В одно утро и нам было объявлено идти в наступление, и день этот для нас был днем истинной радости. Помню, как к вечеру мы двигались на вокзал, провожаемые высыпавшим на улицу керченским населением. Наш полк как-то акклиматизировался в Керчи и сжился с ней. Особенно после усмирения восстания отношение города к добровольцам резко изменилось в лучшую сторону. Заметно это было даже на окраинах и в слободках, где не обнаруживалось уже ни одной тени того недоверия, с которым нас встречали тогда, когда мы первый раз вступали в Керчь.

Погрузившись вечером в поезд, мы к утру переехали линию Ак-Манайских укреплений и достигли Владиславовки. Здесь везде вокруг были видны следы минувшего боя. Около Владиславовки громадные зияющие ямы от снарядов виднелись везде, особенно на обнажившихся от воды болотистых солончаках. По громадному количеству их можно было судить, какой сильный огонь развивала морская артиллерия стоявших на Черном море английских судов. Станционное здание было почти разрушено, и почти что снесена большая станционная водокачка. Далее Владиславовки железнодорожный путь был разрушен красными и по нему шел только бронепоезд с инженерной командой, ведущей починку пути. Мы двинулись походным порядком, кто имел коней, на конях, кто не имел коней, опять на тачанках. Три дня мы двигались по линии железной дороги на запад, не достигая отступающего неприятеля. Направо и налево от нас по степи везде шли добровольческие войска, поднимая густые столбы пыли по полевым дорогам. Противник, по-видимому, отступал с большой быстротой и в беспорядке, оставляя после себя много брошенных подвод, оружия и патронов. Трупы лошадей и неподобранные убитые люди там и здесь валялись по дороге. Несколько раз впереди нас был слышен артиллерийский огонь, в сферу которого мы, однако, ни разу не входили. Помню, около одной из станций мы нашли всю землю вокруг обсыпанной бесконечным количеством разных газет и прокламаций, оставленных большевиками. Мы с жадностью бросились на их чтение, и я тогда лишний раз был свидетелем того, какой гвалт умеют поднимать большевики по поводу постигших их неудач. В прокламациях мы прочли, что Крым был объявлен во время нашего наступления «единой пролетарской крепостью», «оплотом мировой революции», «цитаделью борющегося пролетариата». Сдавать его не разрешалось ни под каким условием. По количеству этой брошенной печатной бумаги можно было предположить, что красные бежали довольно неожиданно, несмотря на все их истерические призывы к защите Крыма.

Не доезжая до Джанкоя, мы по приказу поворотили на север к Сивашам, наперерез главной линии Севастопольско-Харьковской железной дороги. Мы отошли таким образом от главной массы добровольческих войск, которая пошла вслед за большевиками на Перекоп, и вступили в ту часть Крымского полуострова, где еще не проходили белые войска. Переночевав в одной немецкой колонии за Джанкоем, мы наутро рассыпались в цепь и, держа связь с какими-то другими частями, начали наступление прямо на север, на железнодорожную станцию Таганаш, первую станцию перед железнодорожным мостом через Сиваши. Таганаш был занят нами без выстрела, и жители сказали нам, что, по их сведениям, красные очистили Крымский полуостров, отступив в северном направлении на другую сторону Сивашей. Они рассказывали нам, что красные отступали в беспорядке, однако они успели вывезти с собой очень большое количество всякого добра из Крыма. В проходивших через Таганаш поездах целые вагоны были нагружены мебелью и другими домашними вещами. Вслед за нами в Таганаш прибыл наш бронепоезд, и при его поддержке нашему эскадрону приказано было дойти до Сивашей и по возможности обнаружить, остановился ли противник на той стороне Сивашского моря, на Чонгарском полуострове, или дальше к Мелитополю.