Воплощение стихии

Великое Откровение оказало сильное влияние на расстановку сил. Его глобальное значение невозможно переоценить. Магические зоны запирали кланы в изолированных областях. Границы пали, и старые договоренности стали сковывать колдовские семьи. Появилась возможность развернуться. Искать новых союзников, пересматривать подход к ведению дел.

В этом отношении Мамонтовы особенно выделялись. У них появился шанс подмять под себя большую часть финансового мира. Замкнуть на себя денежные потоки, став единственным на планете центром коммерции и предпринимательства. Но и другие не отставали. И дело тут не только в Триумвирате. Те же Орловы давно мечтают о роли «первых среди равных».

Это для начала. Потом расстановка изменится, и на вершине останется только один великий род, остальные перейдут в подчиненное положение. По крайней мере так огненные планируют, если судить по их нынешним действия. Для того и затеяли возню с организацией Империума. А перед этим – Сенат, Уложение и договоренность вести общую внешнюю и внутреннюю политику между князьями.

Неосуществимо? Не факт.

– Ты когда едешь в Катар? – спросила Ксюша, отрываясь от планшета и заодно выдергивая меня из цепких лап напряженных размышлений.

Я задумался. Катар? В ближайшее время туда не собираюсь. Престон и компания отлично справляются без меня. А вот от поездки на встречу с пиндосами не отвертеться, раз обещал Полине. Тем более, под это дело можно выбить плюшки из родственничков. Как-никак помогаю.

Блин, я что, не рассказывал о поездке?

– Мы послезавтра улетаем с Полиной, – сказал я. Глянул в инком, отслеживая напоминание. Все верно, встречаемся в аэропорту в девять утра.

– Куда? – нахмурилась Ксюша.

Я беззаботно махнул рукой.

– Да ерунда, надо кое с кем поговорить. Обсудить сотрудничество. Ничего важного.

Говорить все не стал. Не потому, что не доверял, просто в последнее время заимел такую привычку, не распространяться особо о своих делах. Даже в ближнем окружении. Риск утечки не столь велик. Каждый знает часть, а вся информация доступна только мне.

Перестраховка? Возможно. Но как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть. Голова целее будет. И забот меньше.

Ксюша окинула меня внимательным взглядом, кивнула, дальше расспрашивать не стала. Какая она у меня все-таки умница.

– Пойдем лучше позавтракаем. Я голодный как волк.

– Пошли. Закажем что-нибудь? Или спустимся вниз? – Ксюша отложила планшет.

– Посмотрим, – я одним слитным движением поднялся с лежанки и потянул ее за собой.

Мы вышли с балкона, оставляя позади пылающий шар солнца.

16

Богота. Независимое владение.

Окраина города. 9:14

Уличное кафе, плетеная мебель, тихий проулок, растянутый тент, дающий край тени, ветхие здания из обожженного кирпича, редкие группки туземного населения. И чашечка ароматного кофе. Настоящего, колумбийского. Черного, как битум, и густого, как расплавленная смола.

– Божественно, – я с наслаждением вдохнул аромат напитка и лишь после этого сделал маленький глоток.

Полина с иронией наблюдала за моей довольной физиономией. В отличие от нее, мне нечасто удавалось побаловать себя натуральными колумбийскими зернами. Мировая экономика все еще не оправилась после Великого Откровения, приведшего среди прочего к глобальному переделу торговых потоков.

– Запасы, которые я тебе посылала из Холодного Предела, уже подошли к концу? – спросила княжна.

Я вспомнил свою микрокухню на чердаке лицейского кампуса, кажется, там оставалось полпачки.

– На каждое утро уже не хватает, – с сожалением признал я. – Приходится экономить.

Сестрица с наигранным сожалением прицокнула языком.

– Бедненький. Как же тяжело тебе. Приходится пить обычный, швейцарский.

Издевается. Я поморщился.

– Хорош уже.

В глазах Полины прыгали смешинки.

– Да ладно тебе, уже и пошутить нельзя. Ты с такой страдальческой физиономией это сказал, что не смогла удержаться.

Она задорно рассмеялась. Улыбка сама собой наползла на мое лицо. Положительно, не могу на нее долго сердиться.

– Где там твои приятели из Штатов? Не опаздывают?

Улыбка мгновенно исчезла, вместо смешинок в глазах княжны вспыхнули кристаллики льда.

– Они мне не приятели, – бросила она.

Я улыбнулся сытой улыбкой кота, объевшегося сметаны. Вернул укол от шпильки насмешки. Полинка сразу это просекла. Но не обиделась. Усмехнулась, игриво погрозив указательным пальчиком.

– В опасные игры играешь, братец.

Я лишь хмыкнул и вновь аккуратно поднял чашечку с небольшого блюдца. Кофе и впрямь был слишком хорош, чтобы оставлять хоть каплю. Надо обязательно взять с собой запасец-другой. И побольше. Скажем мешков пять, килограммов по пятьдесят. Или лучше сразу десять. Чего мелочиться? И каждый по центнеру.

Сколько это в итоге выходит? Тонна? Я с интересом покосился на сестру.

– Слушай, сколько твой самолет может взять груза?

Полинка подозрительно прищурилась.

– А тебе зачем?

Пожал плечами.

– Да так просто, – изображая саму невинность, сказал я.

Сестрица на секунду задумалась, бросила рассеянный взгляд на дымящуюся чашечку кофе и состроила рожу: