Воплощение замысла

— Поступим так. Я остаюсь на ФКП, отсюда легче поддерживать связь со всеми нашими силами и с соседями. А на переправу поедет начальник штаба. — Командующий взглянул на меня. — Ваше место тут. — И острие его карандаша остановилось на карте на самом берегу пролива, в точке знакомого по моей прежней службе рыбацкого поселка кордон Ильич. — Капитан Косырев подтянет туда необходимые средства связи, а саперы оборудуют передовой пункт управления.

К вечеру я был на передовом пункте — в блиндаже под песчаным обрывом. Отсюда в бинокль отчетливо просматривались пока еще пустой берег у древней крепости Еникале и коса Чушка у восточного берега, куда уже подходили переполненные людьми суда из Керчи. Где-то левее пас, из района Тамани, беспрерывно били крупнокалиберные орудия. Со стороны Керчи тоже доносился артиллерийский гул.

Связисты упрятали в овражке автофургон с рацией, протянули и проводные линии. Проверил, телефоны действуют нормально. Вызвал по радио заранее намеченные корабли артиллерийской поддержки, транспорты, буксиры с баржами, каждому определил причал, к которому он должен швартоваться, и время подхода к нему.

Чуть стемнело, переправа началась и на нашей трассе. Это была адская работа. Под бомбежками, артиллерийским огнем корабли и суда подходили к причалам, быстро принимали людей, чтобы тотчас отойти в море. Изводила вражеская авиация. Мне то и дело приходилось вызывать истребители. Работали все без отдыха — и экипажи кораблей, и летчики нашей неутомимой 9-й эскадрильи — и так до 16 ноября, пока не был перевезен через пролив последний боец.

Всего несколько дней продолжалась эвакуация. Но пережил я за это время, пожалуй, больше, чем за всю свою прежнюю службу…

26 ноября наши войска перешли в контрнаступление под Тихвином. Стало известно, что готовит наступление наш правый сосед — Южный фронт. В этой операции должна участвовать и флотилия. Можете представить, с каким подъемом мы восприняли эту новость.

Началось с того, что нам приказали перебросить морем 106-ю стрелковую дивизию с Таманского полуострова в район Приморско-Ахтарской. 22 и 23 ноября канонерская лодка «Дон», четыре тральщика, три парохода, буксир «Никополь» с баржой и самоходная шаланда «Гардипия» занимались этой перевозкой. Их прикрывали с воздуха истребители нашей 87-й авиаэскадрильи. Рейсы были трудные — море у берега и акватории портов уже покрывались льдом.

Тем временем мы в штабе прикидывали, чем еще можем помочь сухопутным войскам. Было известно, что наступать они будут с трех направлений: к западной окраине Ростова пойдет 37-я армия, восточнее, через Большие Салы, — 9-я армия, а с северо-востока и юго-востока тремя группами — 56-я армия. Именно с ней, с этой армией, мы должны взаимодействовать. Но каким образом? Устье Дона замерзло, корабли здесь превратились в неподвижные батареи. Было решено направить сюда 40-й отдельный артдивизион майора И. Б. Яблонского с орудиями на механической тяге. Таким же «кочующим» дивизионом Яблонский командовал под Одессой. И хорошо там воевал. Решено также использовать и стационарную батарею № 661 старшего лейтенанта П. И. Желудько. Она стоит в районе Азова, но ее дальнобойные орудия достают до Таганрога. И все же артиллерия без стрелковых подразделений мало что сделает, а у нас всего один батальон морской пехоты. Оп растянут па большом участке, и снимать его с места нельзя: оголим оборону побережья.

— Сформируем новый отряд морской пехоты, — сказал командующий. — Хотя бы небольшой, человек триста.

Подбирать людей решили, как уже не раз бывало, на кораблях и в береговых частях. Начальник организационного отдела майор М. И. Перебасов предложил обычный прием — спустить разнарядку на корабли и в подразделения, и завтра же краснофлотцы прибудут.

— И окажутся в отряде случайные люди, — вмешался в разговор военком штаба А. Ф. Михайлов. — Командиры поступят по поговорке: на тебе, боже, что мне негоже. Будь моя воля, я объявил бы набор добровольцев. Дело большое затеваем, пусть и идут на него самые сознательные и достойные.

На том и порешили. Повсюду началась запись добровольцев. Людям, конечно, пока ничего не говорили, кроме того, что они будут воевать на суше.

Как и следовало ожидать, записавшихся оказалось во много раз больше, чем требовалось. Прямо на месте решали: кого отпускать, чтобы и люди хорошие попали в отряд, и боеспособность кораблей и подразделений без них не пострадала. Отряд получился на славу, молодец к молодцу. Встал вопрос о командире. Неожиданно для меня командующий назвал имя старшего политрука Ц. Л. Куникова.

— Комиссаром? — спросил я.

— Нет, командиром.

— Что, у нас строевого командира не найдется?

— А зачем искать? Я уверен, что Куников отлично справится.