Вопреки

Сладко улыбнувшись, победно сверкнул глазами Веденеев. Понял – пришел его звездный час.

– Я дам вам честный ответ, Александр Дмитриевич. Ваша жена сделала очень хорошее дело – она очистила мне путь в большую политику. Осенью выборы грядут, главный соперник по дикой случайности погиб от рук бандитов, и место пока пустое. А для предвыборной кампании очень нужны деньги. Так что, мы с вами можем заключить сделку. Вы оплачиваете всю мою предвыборную кампанию, ваши чеченские друзья тоже идут мне навстречу, а я за это дарю вам нож и результаты экспертизы. Дело остается нераскрытым, и очень скоро про него забудут. Вы со своей женой живете спокойно в Гамбурге, растите сына, продаете сметану и йогурты, а я правлю в своем любимом городе.

– И сколько денег вам нужно? – презрительно усмехнулся Ярцев.

– Десять миллионов рублей. Наличными.

– Предвыборная компания в нашем захолустье стоит так дорого?

– Не забывайте, я еще беру деньги за моральный ущерб.

– Пять, и разойдемся с миром. Моя жена и так сделала вам великое одолжение, убрав с пути соперника.

– Александр Дмитриевич! Как же вам не совестно за свободу жены торговаться? У вас послезавтра срок действия визы заканчивается, так ведь? В Германию свою вернуться хочется, наверное? В цивилизацию, подальше от нашей немытой России—матушки. Вот и возвращайтесь. А торговаться не надо.

– Восемь с половиной, и мы рядом постоим, когда тебя выбирать будут, – подал голос от открытого окна Ринат. – Мешать не станем, но и помогать тоже не будем. Как поплывешь, так и поплывешь.

Веденеев вздрогнул – не ожидал, что их подслушивают. Посмотрел на Рината – содрогнулся.

– Хорошо, по рукам. Восемь с половиной, так восемь с половиной.

– Деньги я сразу со счета снять не смогу, слишком большая сумма. Я со сбербанком не работаю, – сказал Ярцев.

– Деньги будут сегодня вечером. В пять часов на этом же месте. Мы деньги, ты товар. Только без глупостей, – снова подал голос Ринат. – Это дело личное, нам проблемы не нужны.

– В пять, так в пять, – кивнул Веденеев. – Буду ждать.

Ярцев выбрался из машины. Переглянулись с Ринатом – вроде чисто все.

– Деньги наличные есть, – уже в джипе сказал Ринат. – Только тебе, Саша, придется потом со своего счета на наш перевести.

– Переведу, куда уж там. Не такие большие это потери.

– Хороший отпуск у тебя, Саша, получился. Прямо по системе «все включено», – усмехнулся Ринат. – В следующий раз поезжай лучше куда-нибудь на Мальдивы с семьей. Нечего в России тебе делать.

– Следующий отпуск у меня будет нескоро, – фыркнул Ярцев. – Мне еще второго ребенка дождаться надо.

– Ну, значит, я к тебе в гости в отпуск на следующий год приеду.

– Приезжай. У меня вилла большая, места всем хватит. В Берлин съездим, там есть на что посмотреть.

– Мне Мюнхен больше нравится, – криво улыбнулся Ринат.

В пять часов вечера обменяли деньги на улики. Гладко обмен прошел, без особых проблем. Видимо, майор действительно в большую политику собрался – радовался очень сумке с деньгами. Нож передал назад, как и был, в специальном пакете, в который сотрудники полиции улики складывают. Ярцев на нож взглянул и сразу узнал.

На том и разошлись. Каждый получил свою выгоду.

– Ну, что, утром домой возвращаемся? – посмотрел на друга Ринат.

– Утром, может, и возвращаемся, – угрюмо сказал Ярцев. – А сейчас, будь так добр, подбрось меня к выезду из города. К маме мне надо.

– Как скажешь. А утром где тебя искать?

– Я домой, Ринат. В Находку. В свою родную квартиру, где вырос. Посижу у мамы на могиле и туда вернусь. Напьюсь до чертиков, буду все вокруг крушить и выть. Я ее похоронить не успел, а сейчас вернуться туда должен.

– Ладно… – сглотнул подельник. – А в Находке гостиница нормальная есть?

– Насчет нормальной я не уверен. Так что, высадишь меня и возвращайся во Владивосток. Завтра ближе к обеду созвонимся.

– Ну, как знаешь.

Больше они не говорили. Остановились у рынка. Ярцев вышел из машины. Купил бутылку водки, красивый букет белых роз – огромных, голландских, и пошел к таксистам, что за рынком парковались, клиентов ждали. Остановилась какая-то подержанная японская иномарка, водитель согласился до кладбища подбросить.

– Новых всех там, дальше хоронят, – пояснил парень. – Мы свою бабушку в прошлом месяце хоронили. Подброшу, а вы там сами, пешком.

– Хорошо, – кивнул Ярцев. Уже на месте всунул парню деньги и выбрался из машины.

Вечерняя сырость понемногу пробиралась под одежду, солнце медленно клонилось к горизонту. Ярцев все переживал, что не успеет найти мать до заката.

– Где же ты, мама? – все повторял одно и то же. Чувствовал себя мальчишкой – неуверенным, будто сломленным. Открыл бутылку, отхлебнул водки. И вдруг увидел прямо перед собой деревянный крест и надпись на табличке «Ярцева Валентина Петровна». Сердце ухнуло и как будто остановилось.

– Ну, привет, мамочка… – пошатнувшись, шагнул к могиле он. – А я вот… розы тебе принес. Живой я остался. А Олег погиб, мама.

Упал на колени, прямо на сырую землю, цветы дорогие на просевший холмик положил. В груди все клокотало, горло давили спазмы.