Вопреки

Кахи вышел из таверны на улицу и ему на плечо что-то опустилось. Мальчик поднял глаза в небо и поднял руку. Ему на ладонь упал кусочек пепла.

Стон и вой прошелся по Овинге.

Часть 12

Звуки орудий армады сливались в единой какофонии. И только на холме Арвил оценил картину происходящего. Грохот выстрелов, рокот и шипение воды взрывающихся иногда на поверхности снарядов, завывающий ветер, сливались в едином хаотичном гуле, оглушая. Двадцать два корабля стояли бортами друг к другу и вели обстрел на расстоянии полутора километров. Вдоль борта галеона выстроились маги и воины защищая город.

Вода, словно подсвеченная многочисленными цветными лампочками, переливалась на глубине, расцветая огненными всполохами. Их торпедировали, в ответ маги огня взрывали снаряды на глубине, не давая приблизиться.

Весь этот шум, не помешал собраться зевакам на площади казни. В коричневых и серых плащах, в смешных шляпах с перьями и без; встречались даже дети, толпа ждала…

Он очень боялся не успеть.

Карета остановилась, Марине подали руку и она вышла. Перед глазами высился огромный голый помост примерно двенадцати квадратных метров, расположенный вплотную к высокой каменной городской стене. Не было на нем ни гильотины, ни виселицы, ни даже плахи. С двух сторон от помоста толпились люди. С третьей стороны к нему примыкала невысокая лестница. На помост взобрался Лаук Фонтпа.

Охранники сняли с девушки «железные перчатки ведьмы». Она облегчённо стала разминать затекшие пальцы, потерла без единой эмоций лицо, поправила выбившиеся волосы и ступила на лестницу.

Толпа, шумевшая до этого, стихла, и на площади улеглась неестественная тишина. Взойдя, она со страхом осмотрела собравшихся. Взгляд ее наткнулся на Дэйва в первом ряду, рядом с ним стоял Род.

– Встаньте здесь, ваше высочество, – произнес Лаук Фонтпа, указывая на дальний правый от лестницы угол. – Лицом к народу.

На площади было так тихо, что были слышны крики птиц в облаках, неожиданно вспарывающие мгновения без тревожных взрывов и ударов громящей армады. Пока он зачитывал приказ короля, Марина глубоко вдыхала едкий от пороха воздух, кожей ощущая висевшую в нем мокрую туманную взвесь, и смотрела на двух мужчин.

Лаук Фонтпа закончил читать и добавил:

– Вы можете сказать то, что считаете нужным.

Марине подумалось, что она умрет во время войны, когда город штурмуют чужаки и она сама чужачка в чужом мире и чужой стране. К этим мыслям странным образом примешалось противоречие. Она полюбила Протейму, ей понравился народ Воды и Бултам. Она больше не чужачка. Она своя! Здешняя. На миг стало смешно.

Лаук Фонтпа сошел с помоста.

Раздались раскаты грома, обещая дождь. Она прикрыла глаза, чтобы не видеть людей, не думать о Смертнике, зная, что ждет. Толпа ахнула от зрелища, развернувшегося за ее спиной, женщины вскрикивали, дети кричали: – Смотри, мама!

Она почувствовала знакомое тепло на затылке и плечах, зная, что за ней последует боль. В какофонии звуков послышался громкий мужской вопль: «Обмен».

– Обмен!!!

То, что грело ее, отпустило, и она упала на колени. Перед глазами стоял Дэйв и смотрел на нее безумным взглядом.

Толпа заорала: «Нет! Смерть ведьме!», словно это было шоу, а не лишение человека жизни. Дэйв тоже закричал, стараясь переорать толпу, и поднял правую руку, сжатую в кулак: «Обмен!» Ничего не понимая, Марина обернулась и увидела за спиной огромное существо, парящее в воздухе в метре от помоста. Лицо у него было самым обыкновенным, только голубой блеск в глазах без зрачков.

Дэйв запрыгнул на помост и, пройдя мимо нее, так и стоящей на коленях, подошел к Смертнику.

– Я незаконнорожденный сын короля Аравилата, правителя всех земель Овинги, главного сюзерена Подземелья народов Смерти и властителя океана Протеймы – зеницы Единства и защитника всего живого и неживого на Овинге, Дэйв Эдан, всей душой желаю обмена.

Он поднял правый кулак, стукнул им по груди и снова поднял.

Ошеломленная Марина, понимая весь ужас происходящего. Взбрыкнулась. Их убивали ни за что.

Толпа бесновалась, требуя смерти. Что-то заклинило в голове от этих криков, вызвав протест, перекрывающий разум и чувства, оставляя только злость.

Сметрник провел рукой вдоль тела Дэйва и грозным густым голосом изрек:

– Обмен равноценен.

Не помня себя, чувствуя всю несправедливость и безумие всего происходящего, Марина посмотрела в небо. В тот момент она возненавидела весь мир, короля Аравилата, людей, кричащих о смерти, Смертника.

От внутреннего напряжения время вокруг нее сжалось. Она перестала слышать выкрики. Только видела черные волосы Дэйва, как ветер колышет их на вспотевшем лбу. Как он встает на колени и заводит руки за спину.

Как Смертник склоняется над ним и заносит косу, вытягивая в сторону свободную руку ладонью вверх.

Сидя на коленях, она сжала кулаки и, прижав руки к себе, стянула всю воду, до какой смогла дотянуться.

Смертник рассек воздух косой, и в его руке зажегся крошечный огонек жизненной энергии Дэйва.

Тучи сгустились, вокруг потемнело. Где-то на краю сознания слышался голос Арвила:

– Мар, остановись!