Вопреки себе (СИ)

— Честно говоря, пока не знаю, — ответил Александр. — Буду действовать по обстоятельствам. Она поступила ужасно, непростительно, но ведь и я причинил ей боль, так что, в какой-то степени, мы квиты. К тому же, я не могу так просто забыть о ребёнке, которого она ждёт.

— Что ж, это очень благородно с твоей стороны, хотя я так не смог бы, — задумчиво покачал головой Алексей. — Кстати, я совсем забыл сказать тебе, что тоже собираюсь вскоре вернуться в Россию.

— Вот как? — удивился Алекс. — Я полагал, что твоя карьера в посольстве идёт в гору и полностью тебя устраивает.

— На днях я получил письмо от отца, старик жалуется на здоровье и просит меня приехать, чтобы приглядывать за поместьем, — объяснил кузен. — Да и вообще, пора уже мне подумать о женитьбе, всё-таки годы мои приближаются к тридцати, а отец с каждым годом всё сильнее жаждет увидеть внуков.

— Мне несколько сложно представить тебя добропорядочным отцом большого семейства, — улыбнулся Алекс, — но твой отец прав. Ты — его единственный сын и должен продолжить фамилию и взять на себя управление делами. Всё правильно. Правда, я думал, что ты изберёшь себе в жёны какую-нибудь очаровательную английскую леди.

— Мой отец наверняка уже и невесту для меня присмотрел! — засмеялся Алексей. — И вообще, разве сравнятся все эти чопорные мисс с нашими девицами? Да никогда!

— Ты прав, — кивнул Александр. — Русские женщины отличаются своей, особенной красотой. Я рад, что полюбил именно Адель, а не какую-нибудь англичанку.

— А что… если она не простит тебя? — осторожно поинтересовался Алексей, тут же пожалев о своём вопросе, поскольку лицо Алекса исказила короткая гримаса боли. Видимо, его самого глодала та же мысль.

— Я буду добиваться её прощения и понимания столько, сколько понадобится, — ответил он.

— Но для этого тебе придётся отправиться в Россию, — напомнил кузен. — Ты не боишься горьких воспоминаний? И вообще, ты не думал, что это может быть опасно для тебя?

— В настоящее время, я — подданный английской короны, — ответил Алекс. — Почему я не могу посетить Россию?

— Ты просто не представляешь себе, каковы там сейчас порядки, — заметил Алексей. — Император страшно подозрителен и не терпит инакомыслия в принципе. О каком-либо выражении собственного мнения о власти, порядках и законах можно забыть — тут же окажешься в застенках третьего отделения*, на личной аудиенции графа Бенкендорфа, а оттуда — прямиком направишься в гостеприимную камеру Петропавловской крепости. О восстании декабристов если и вспоминают в салонах, то исключительно шепотом, и только с проверенными друзьями. Николай до сих пор боится повторения бунта.

— Я буду осторожен, не волнуйся, — ответил Александр. — Мне нужно убедить Адель вернуться в Англию, поэтому выбора у меня нет.

— Тебя могут узнать, ты не подумал об этом? Кто-нибудь из знакомых твоего отца, например? Тебе ведь было уже шестнадцать, когда начался судебный процесс, — предположил Алексей. — Сейчас в Петербурге все кругом строчат доносы друг на друга, есть даже специальные люди, которых тайная полиция внедряет в общество и армию, чтобы они подслушивали крамольные беседы и указывали неблагонадёжных граждан. Что, если тебя узнают, и ты попадёшь в лапы Бенкендорфа?

— В конце концов, весь мой грех состоит в том, что я — сын декабриста. Но в восстании участвовал не я, а мой отец, — возразил Александр. — Они не смогут предъявить мне какие-либо обвинения.

— Ещё как смогут, если захотят, — возразил Алексей. — Послушай, Сашка, а может тебе лучше пока просто написать княжне письмо, а с поездкой на родину немного повременить? Подожди пару месяцев, пока я выйду в отставку и поеду в Петербург. Тогда я смогу поговорить с Адель сам и попытаюсь обелить тебя в её глазах.

— Нет, я не могу ждать так долго, — покачал головой Александр. — Я боюсь, что за это время она может натворить глупостей.

— Это каких же? — спросил Алексей.

— Например, выскочит замуж! — угрюмо ответил Алекс. — Или решит запереться в монастыре, чтобы замолить свой грех.

— Ну… с удачным замужеством у княжны могут возникнуть проблемы, сам понимаешь, — осторожно заметил кузен. — А монастырь… возможно, конечно, но далеко не каждая девица решится заживо похоронить себя в обители, отмаливая грехи. По мне, так уж лучше замуж выйти.

— Это мой самый страшный кошмар — увидеть её чужой женой, — глухо пробормотал Александр. — Именно поэтому я отправлюсь в Петербург, даже рискуя при этом свободой.

— Будь осторожен, по крайней мере! — обеспокоенно сказал Алексей, предчувствуя очередные неприятности, готовые свалиться на голову его кузена. — На всякий случай подумай, кто из старых друзей твоего отца мог сохранить верность былой дружбе.

— Дай подумать… — Александр наморщил лоб. — Кажется, я знаю такого человека. Князь Оболенский был близким другом отца, к тому же, он — мой крёстный отец.

— Ну, вот и славно! — улыбнулся Алексей. — К нему и обратишься за помощью в Петербурге. И всё-таки мой совет остаётся прежним — будь осторожен в России!

***