Вопреки себе (СИ)

Пока Ольга принимала ванну, они ждали её, тихо переговариваясь между собой. Говорили, в основном, Мария Александровна и её дочь, радостно обсуждая прошедший приём, а Адель и Жаклин, разойдясь по разным углам спальни, лишь односложно поддакивали, украдкой бросая друг на друга осторожные, подозрительные взгляды. Обстановка была весьма напряжённой.

Горничные деловито сновали туда-сюда, подготавливая брачное ложе, расставляя букеты свежих цветов по обе стороны от широкой кровати, придавая комнате уютный и романтичный вид. Неподалёку от брачного ложа молодых поставили небольшой столик, на котором стояло большое блюдо с разнообразными фруктами, тарелка с пирожными, два высоких хрустальных бокала и серебряное ведёрко со льдом, из которого выглядывала запотевшая бутылка шампанского.

Пока суета в спальне была в самом разгаре, Адель отчаянно пыталась вслушаться в разговор графини Бутурлиной и Анны, но нить беседы то и дело ускользала от неё, и виной этому был тяжёлый, пылающий злобой взгляд Жаклин, которым она буквально сверлила свою соперницу. Этот взгляд почти физически давил на неё, заставляя чувствовать себя презренной разлучницей и блудницей. Умей Жаклин испепелять взглядом — и от княгини Оболенской уже осталась бы лишь горстка пепла.

Когда Адель вернулась в бальную залу, оставив Александра в библиотеке, первое, что бросилось ей в глаза — острый, ненавидящий взгляд его жены, которым она одарила её прямо у входа. Адель даже вздрогнула от неожиданности и страха.

Ей и впрямь было чего бояться и за что презирать себя: она ведь только что самозабвенно целовалась с женатым мужчиной, презрев все законы морали и чести. Судя по тому, с каким гневом глядела на неё Жаклин, она точно заметила одновременное отсутствие своего мужа и его бывшей возлюбленной, и сделала совершенно правильные выводы. А натолкнувшись на внимательный взгляд Владимира Кирилловича, которым он окинул её, словно отыскивая на лице жены следы поцелуев Александра, княгиня Оболенская поняла, что и её муж пришёл к тем же выводам, что и взбешённая Жаклин.

О, Боже, только этого не хватало! Именно такой реакции и опасалась Адель, и муки совести обрушились на неё подобно неудержимой снежной лавине. Ей казалось, что каждый из гостей уже догадался, что она тайно встречалась с графом Бутурлиным, и вовсе не для того, чтобы показать богатую библиотеку отца! Непроизвольным жестом она коснулась своих припухших, искусанных от волнения губ, словно пытаясь стереть следы поцелуев бывшего возлюбленного, не подозревая, что тем самым ещё сильнее выдаёт себя мужу. Адель не подозревала, что выглядит сейчас, как преступник, пойманный с поличным.

Князь Оболенский читал её, словно раскрытую книгу, безошибочно угадывая гнетущие его супругу мысли. О том, что они с Александром только что виделись наедине, он уже догадался, ибо не спускал глаз с обоих, с самого начала приёма. Сейчас его глодала лишь одна мысль: насколько далеко они успели зайти? Судя по тому, что вдвоём влюблённые провели слишком мало времени, дальше поцелуев дело едва ли продвинулось, но это только пока… Что будет дальше, когда у них появится больше времени? Неужели ему придётся смириться с ролью старого, ничего не замечающего мужа-рогоносца? Как ему унять жгучую ревность, жидким огнём разливающуюся по венам?

Князь не смог до конца скрыть боль, затаившуюся в глазах, когда он смотрел на свою молодую жену, и Адель заметила это. О, одного беглого взгляда мужа, переполненного тоской и горечью, было достаточно, чтобы вызвать у неё мучительный приступ стыда и раскаяния! Как она могла быть столь легкомысленна? Князь не заслужил такого обращения, ничем не заслужил! Он только и делал, что заботился о ней, жил одними её желаниями и капризами, обожал Софи, и ни разу не намекнул на свои чувства… Как же ей теперь исправить то зло, что она причинила ему? Адель не покидала эта навязчивая мысль весь остаток вечера.

Жаклин, украдкой наблюдая за погружённой в себя соперницей, чувствовала, как все её внутренности просто плавятся от испепеляющей ревности. Она знала, что так будет, но не предполагала силу своих эмоций. Она не спускала глаз с мужа и видела, каким обожающим взглядом он провожает княгиню Оболенскую, как та осторожно отвечает на его взгляд, стараясь казаться равнодушной. Смотреть на это спокойно было поистине невыносимо!

Да как они смеют вести себя настолько непристойно, будто здесь, на приёме, нет ни её, ни князя Оболенского?! А Александр ещё смел напоминать ей о правилах приличия на балу, в то время как сам беззастенчиво переглядывается со своей бывшей любовницей! Что за двойные стандарты? Почему ему можно всё, а ей — ничего?