Вопреки себе (СИ)

Стоит протянуть руку, и он прикоснётся к её шелковистой, гладкой коже, сожмёт в своей ладони упругую грудь, накроет губами твёрдые горошинки сосков, ощутит её нежное тело под своим и… но страх быть отвергнутым заставлял князя медлить и страдать от неутолённой страсти вот уже много месяцев. Однако сейчас, распалённое ревностью к графу Бутурлину, его желание взяло верх над разумом, и князь нерешительно, внутренне замирая от страха, коснулся губ Адель своими губами, целуя осторожно, едва касаясь.

Она тут же вздрогнула и немедленно выставила руки вперёд, словно защищаясь. Этот жест вышел непроизвольным, но на Владимира Кирилловича он подействовал совсем не так, как ожидала его испуганная супруга. Вместо того чтобы отстраниться, он лишь крепче прижал её к кровати и снова завладел мягкими, розовыми губами, углубляя поцелуй.

Возможно, долго сдерживаемые ярость и ревность толкнули его на это, но внутренний демон, который давно уже нашёптывал князю о том, что он имеет все права на жену, завладел его разумом, заставляя проявлять нетипичную для него настойчивость. Страсть забурлила в его крови, быстро разливаясь по телу, высвобождая из узды острое желание обладать ею, сделать её своей, наконец. И пусть она не любит его, пусть не испытывает к нему ничего, кроме благодарности, но она дала клятву у алтаря принадлежать ему телом и душой!

Адель чувствовала, как её сердце стучит так быстро, что вот-вот вырвется из груди от страха и стыда. Ей казалось, что она совершает что-то в высшей степени непристойное и противоестественное, словно делит ложе с близким родственником. Она хотела было что-то возразить, но руки мужа крепко прижали её к постели, а губы закрыли рот требовательным поцелуем. Она и не предполагала в своём сдержанном, безобидном, всегда улыбающемся супруге, такую бешеную страсть и напор.

Княгиня понимала, что по закону божьему она не имеет права отвергать мужа, с которым обвенчана в церкви, не может отказать ему, но её сердце отчаянно сопротивлялось этому, а тело, крепко прижатое к нему, покрывалось противными мурашками. Когда муж навис над ней, вдавливая её в кровать, она ощутила всю полноту его желания и внезапно поняла, что зря считала его таким уж старым. Нет, князь, похоже, ещё вполне способен овладеть женщиной, и Адель вдруг ощутила приступ острой паники.

Она всем сердцем не желала этого, не хотела его прикосновений и поцелуев, и ничего не могла с собой поделать. Её тело слишком хорошо помнило нежные, будоражащие кровь прикосновения Александра, которые вызывали у неё томительную дрожь и возбуждали огонь в крови. Ощущая руки мужа, сжимающие её бёдра и грудь, Адель хотела лишь одного — чтобы он прекратил, чтобы отпустил её, оставил в покое…

Когда князь торопливо спустил бретельки её сорочки и жадно припал губами к обнажённой груди, Адель не выдержала и сдавленно вскрикнула, снова упираясь ладошками ему в грудь:

— Нет! Прошу Вас… не надо!

Владимир Кириллович внезапно застыл, словно отчаянный возглас жены сразил его сердце, как свинцовая пуля. Он выглядел так, будто его внезапно разбудили после глубокого сна, и растерянно посмотрел ей в лицо. Под ним лежала напуганная, тяжело дышащая супруга, в огромных глазах которой застыли слёзы. Она была испугана, смущена, растеряна… Осознав, насколько он потерял голову, князь пришёл в ужас. Его сердце снова пронзила боль разочарования, ведь реакция Адель на его объятия красноречиво показала, что она никогда не будет принадлежать ему.

Он медленно отодвинулся от неё, лихорадочно пытаясь привести дыхание в норму, а Адель тут же спрыгнула с кровати и подбежала к окну, закрыв руками пылающее лицо. Её хрупкие плечи слегка вздрагивали, выдавая, что она плачет.

Ей было так стыдно, мучительно стыдно, она ощущала себя так, словно её вываляли в грязи. И именно за это ощущение презирала себя сильнее всего. Об этом она должна была подумать прежде, чем выходить замуж за Владимира Кирилловича, но она повела себя, как обыкновенная эгоистка. Она беспокоилась лишь о своей репутации, а о возможных последствиях этого брака и не задумалась. О, ну почему он вдруг возжелал её?! Зачем Господь так мучает их обоих? Что они плохого сделали?

До сознания князя вдруг дошли тихие всхлипывания, которые его жена изо всех сил старалась приглушить. Он выбрался из постели и медленно приблизился к ней, не зная, как теперь смотреть ей в глаза. Может, стоит просто признаться ей во всём, а не избегать трусливо, словно желторотый юнец, который боится объясниться в любви своей избраннице?

Рука Владимира Кирилловича осторожно легла на плечо всхлипывающей жены. Она вздрогнула и обернулась, растерянно глядя на него огромными глазами, сверкающими от слёз. Не в силах выдержать это испытание, князь порывисто обнял её, привлекая к себе, и Адель заплакала ещё сильнее, смывая слезами все волнения этого бесконечного дня. Она спрятала голову на груди мужа, закрыв лицо руками, и рыдала горько, безудержно, а сердце князя сжималось от обуревающих его эмоций.