Вопреки себе (СИ)

Что конкретно послужило основой для этих сплетен, так и осталось загадкой. Может, проболтался кто-то из дворни Бутурлиных или Вяземских, а может, кто-нибудь излишне наблюдательный обратил внимание на слишком уж частые взгляды, которыми обменивались граф и молодая вдова на отпевании и поминках, но факт оставался фактом — после похорон князя Оболенского на голову несчастной княгини полились целые потоки грязи.

Чего только не говорили о ней! Адель обвиняли в цинизме и наигранной скорби, приписывали ей вину в смерти мужа, который узнал о вероломстве молодой жены; поговаривали, что связь с Бутурлиным у неё началась ещё до свадьбы, а некоторые не стеснялись ставить под сомнение и отцовство покойного Владимира Кирилловича, припоминая, что с первой супругой у них детей не было. Словоохотливые кумушки не могли обойти своим вниманием подозрительно скорый брак юной княжны Вяземской со зрелым другом её отца. Те же люди, что два года назад восхищались кротостью и послушанием княжны, которая добровольно вышла за человека много старше себя, теперь с не меньшим рвением строили мерзкие догадки об истинных причинах этого брака.

Мишель, Александр и князь Андрей только и могли, что сжимать кулаки в бессильной ярости. Как не хотелось им что-нибудь предпринять, но каждому клеветнику рот не заткнёшь, так уж лучше уж посидеть дома и подождать, пока слухи стихнут, чем опасаться, что они могут не сдержаться и вызвать какого-нибудь наглеца на поединок и заставить отвечать за двусмысленные намёки.

Что же до самой Адель, родные ей попросту ни о чём не рассказывали, она и без того сложно переживала смерть мужа. Она всегда так стремилась сохранить свою репутацию кристально-чистой, что вся эта грязь, в которой вываляли её имя, просто добила бы её. Разумеется, были и те, кто решительно заявлял, что не верит в сплетни о молодой княгине Оболенской, но они оставались в меньшинстве. И зависть к богатой и знатной фамилии Вяземских играла не последнюю роль в распространении слухов.

Семейству Бутурлиных тоже досталось от салонных сплетников. Свет вдруг живо заинтересовало, куда же подевалась молодая графиня Бутурлина. Граф уже давно, ещё до смерти князя Оболенского, частенько появлялся в обществе один, и, в принципе, ничего ужасного в этом не было, если бы он внезапно не оказался в самом центре пикантного скандала. Теперь Александра обвиняли в том, что он жесток к собственной жене, не выпускает её из дома, а сам в это время развлекается с любовницей.

Отсутствие графини повлекло и множество других предположений: одни утверждали, что она понесла и очень тяжело переносит беременность, другие — что графиню поразил какой-то страшный недуг, и жить ей осталось недолго, третьи — что красотка-француженка сама наставила рога мужу, за что он отправил её в деревню на веки вечные. Словом, свет с упоением перемывал косточки двум знаменитым семействам, совершенно не замечая громадных брёвен в собственном глазу.

Именно по этой причине обе семьи приняли решение не принимать участия в рождественских балах в этом году, и не устраивать их у себя. Вместо этого, Андрей Алексеевич пригласил Бутурлиных в своё загородное имение, чтобы отметить праздники в кругу семьи. Да и пристало ли им разъезжать по балам, когда они ещё даже не справили сороковины со дня смерти Владимира Кирилловича?

Для Адель эти полтора месяца тянулись особенно долго. Каждый день был похож на предыдущий, а её скорбь и не думала ослабевать, как и чувство вины. Хорошо хоть, что к ней вернулся относительно спокойный сон и способность принимать пищу, иначе родные извелись бы от тревоги за неё. Вдобавок Адель чувствовала себя виноватой в том, что никак не может заставить себя вернуться в дом покойного мужа, и лишь здесь, в родительском гнезде, действительно чувствует себя дома. Адель понимала, что такое поведение непременно вызовет недовольство прислуги и кривотолки в обществе, но до поры не представляла, какова ситуация в действительности.

Когда её навестила графиня Мария Ланская, чтобы проведать, Адель узнала, наконец, что стало с её репутацией. Она была настолько шокирована, что просто лишилась дара речи. А Мари всё продолжала болтать, уверяя шокированную подругу в том, что она и её семья не верят сплетням и не забывают оповещать об этом всех клеветников. Едва дождавшись, когда графиня откланяется, Адель опрометью бросилась в кабинет отца.

— Papa! — воскликнула она, влетая в кабинет без стука. — Как Вы могли скрыть, что в свете моё имя смешали с грязью? Что меня считают падшей женщиной и убийцей собственного мужа?! Почему я узнаю об этом от посторонних людей?

Князь вздрогнул от неожиданности, отрываясь от чтения утренней газеты, и тут же поднялся навстречу дрожащей от волнения дочери. Внезапная атака застала его врасплох, и он виновато посмотрел на Адель, не зная, как лучше оправдаться.

— Детка, успокойся, прошу тебя! — он попробовал обнять её, но Адель упрямо вывернулась из его объятий.