Вопреки (СИ)

— Хорошие, очень хорошие слова. Солнышко моё, не замёрзла?

— Нет. Как может замёрзнуть солнышко?

Я улыбнулся и, запахнув свою куртку на её спине, прижал Катеньку к груди, а на душе стало ещё тревожнее…

— Кость, ты всё время о чём-то думаешь, думаешь… А это правда, что война будет?

— Не знаю…

— Ты на войну уйдёшь? Если она будет…

— У нас появились дополнительные лекции по хирур… по лечению различных ранений. Очевидно, придётся латать бойцов.

— Значит, будет… Я боюсь…

— Не бойся, солнышко, я с тобой.'

Стас перечитал написанное и сделал пару исправлений. Да, он помнит всё почти дословно, как последние сны в юности. И это новый сон.

Он преследовал Стаса весь день: и когда он ел, и когда обзванивал фирмы, нанимая рабочих и клининг, и когда наведался в ту самую мастерскую для частичной замены устаревшей мебели и просидел там с дизайнерами до позднего вечера. А вернувшись в пентхаус, нашёл в интернете этот фильм и посмотрел его. И несколько раз вернул эпизод с песней.

— Теперь я знаю слова, солнышко… — прошептал Стас. — Наизусть.

«Интересно, что снится Насте?» — подумал он и почувствовал резкое желание перечитать свои записи в тетради. Но она осталась там. В доме в стиле «хай-тек».

Уснул опять только после долгого «общения» с сыном. А во сне под звуки патефона немного неуклюже танцевал вальс на своей свадьбе в тесном деревенском доме. С той Катенькой, одетой в чужое платье с яркими синими цветами. И их окружали искренне улыбавшиеся люди в военной форме… Но никто из них не знал, что напротив сердец молодожёнов, с той стороны одежды подколоты золотистые птицы — символы их истинной, вечной любви.

Глава 30

Вот и все воспоминания

Уже на следующий день после возвращения из командировки, Настя поняла, что вернуть самообладание не получается. Стоит на миг отвлечься от дел или просто закрыть глаза, как перед ней вставало её изображение на памятнике. Не помогало ни успокоительное, ни снотворное. И её опять ждала бессонная ночь.

Она посмотрела на уснувшего сына. Погладила его волосы, нагнулась и поцеловала в щеку.

— Спи мой синеглазик, спи. И пусть тебе приснится сказочный сон.

Настя подошла к столу, положила на него книгу, заранее посмотрев номер страницы, на которой остановила чтение, и замерла. Её взгляд застыл на шкатулке. А почему бы и не попробовать?

Она решительно достала кулоны.

— Пора вам раскрыть все карты, ребята. Иначе запру вас в шкатулке на всю оставшуюся жизнь.

Настя достала тетрадку, прочитала всё ранее написанное и оставила её открытой. Рядом положила ручку и, выключив свет, нырнула под одеяло.

А где-то в пять утра, включив настольную лампу, уже строчила в тетради:

' — А ну-ка вставай. Мне поговорить с тобой надо, покуда ты никуда не убегла.

Я вылезла из-под одеяла. В доме было холодно. По стуку поленьев поняла, что бабушка собралась топить печь. Одежду на стуле не нашла и вспомнила, что разделась ещё в холодных сенях, чтобы не разбудить бабушку. Да там и оставила.

Решила на цыпочках прокрасться сзади неё. Но не удалось.

— Почему в исподнем?

— Я… я вчера там разделась…

— Быстро оденься! Холодно! В умывальнике вода теплая, на примусе нагрела. Умойся.

А через некоторое время я стояла, понурив голову, под строгим взглядом бабушки. На столе самовар отдавал своё тепло прохладному воздуху, ещё мерцала керосиновая лампа, хотя за окном рассвело. Рядом с ней стояла глубокая миска, накрытая плоской тарелкой. Видимо, мой завтрак.

— Где шастала вчера?

— Ходила новую картину* смотреть.

— Откуда деньги?

— Я… по котрамарке**.

— Кто дал?

— Костя…

— Это тот долговязый?

— Не долговязый он. Он нормальный. На хирурга учится!