Вопреки (СИ)

— Мала ты ещё о любви говорить. И вот что я тебе скажу… если сама не уйдёшь с дороги нашего сына, то мой муж найдёт способ, как избавиться от тебя! Ты меня поняла?

Я оторопела от такой угрозы. Хотя и не знала, кем и где работает отец Константина — он не рассказывал, а я не спрашивала, но знала, ч то он приближен к власти.

Не дойдя до прудика, женщина резко развернулась и пошла обратно. С высоко поднятой головой прошла мимо бабушки, оставшейся в начале тропинки, и свернула к калитке. Почти сразу заурчал мотор автомобиля. А я не могла сдвинуться с места и стояла, словно вкопанная.

— Что, Катерина? Не нужна ты этой семейке?

— Что вам всем от нас надо?!

Меня начали пробивать слёзы, я сорвалась с места, вбежала в дом, кинулась на скрипучую деревянную кровать и, накрыв голову подушкой, разревелась.

Через некоторое время почувствовала, как бабушка погладила меня по спине.

— Полно тебе, Катенька, слёзы лить. Приведи своего Костю. Самовар поставим, почаёвничаем с баранками.'

И в той жизни, видимо, не всё гладко было. Не только бабушке не нравилась её дружба с парнем из семьи, предки которых были простыми рабочими, но на волне революции стремительно поднялись по социальной лестнице. Не нравилась и она Костиным родителям.

Настя вздохнула и отложила ручку. Сняла кулоны и положила их в шкатулку. Оглянувшись на сына, посмотрела на часы, висевшие чуть сбоку кровати. Скоро будить.

* * *

Этот день почти ничем не отличался от других. После обеда сын задремал, да и саму Настю потянуло в сон. Она поймала себя на мысли, что за эти полдня ни разу не вспомнила о том злосчастном памятнике. Кинула взгляд на шкатулку. Встала и вновь вынула кулоны. Поставила будильник, чтобы во-время приступить к работе, и прилегла рядом со Славиком.

А проснувшись, опять нависла над тетрадью.

'Я торопливо собиралась на практическое занятие, когда в дверь в комнату постучались.

— Войдите, не заперто!

И открыла рот от удивления. Вошла мама Кости. Она была не так красиво одета, как тогда, в саду в Воронеже. И даже не так красиво, когда забирали нас с бабушкой в свой автомобиль во время эвакуации. И совсем ненакрашенной.

— Здравствуйте… Елизавета Павловна.

— Здравствуй, Катя.

Она оглядела нашу скромную комнатушку на четверых в общежитии и продолжила:

— Я… я слышала, твоя бабушка умерла… ты осталась совсем одна.

— Да, — настороженно ответила я.

— Мне жаль, Катенька. Я… я вот с чем. Мы с мужем подумали о твоём предложении, и он уже навёл справки. Узнал, где служит Костя. Если ты ещё не передумала ехать к нему… но если передумала, то муж устроит тебя в госпиталь в Москве. Здесь тоже операционные сёстры нужны.

— Нет! Не передумала. К Косте. Только к Косте!

Нина Павловна шагнула ко мне и, обняв, тихо произнесла:

— Мы узнали, что вас отправят на фронт через две недели. Наш сын тебя любит… Будьте ангелами-хранителями друг другу…'