Вопреки (СИ)

Уняв дрожь в пальцах, Станислав подошёл к окну. Через ворота то по одиночке, то группками возвращались дети. Кто-то шёл спокойно, кто-то вертелся, как уж между друзьями. Все неплохо и разнообразно одеты. А рюкзаки за плечами одинаковые.

Открылась дверь кабинета, и Станислав обернулся. Вошла Галина Георгиевна с подносом. Поставила на журнальный столик две чашки, большой заварочный чайник, сахарницу и вазу с конфетами.

— Двое мальчиков, которых я бы порекомендовала к поездке, уже вернулись в интернат. Как только переоденутся и попьют чайку, их приведут. Присаживайтесь.

— Спасибо. Решать подобные вопросы в вашей компетенции? Извините, что спрашиваю об этом.

— Правильно делаете, Станислав Эрастович. Подобные вещи здесь решаются коллегиально. Я в числе таких сотрудников.

— Хорошо, задавайте вопросы. Я отвечу.

Галина Георгиевна буквально завалила Ларского вопросами о проекте. Начиная от бытовых условий проживания детей за рубежом, заканчивая весомостью такой стажировки для будущего подопечных.

Беседа длилась уже около получаса, когда дверь в кабинет распахнулась без стука. Ларский не видел из-за сидящей напротив женщины, кто зашёл. Явно ребёнок.

Галина Георгиевна обернулась.

— Станислав, мама ещё не вернулась. Приходи после полдника.

Сказав, тут же повернулась к Ларскому. Стас отклонился, решив разглядеть тёзку, и застыл. Застыла и Галина Георгиевна, глядя на вмиг одеревеневшее лицо мужчины. Она снова оглянулась. Вернула взгляд на Ларского и опять оглянулась. Поднесла руки ко рту и зажала чуть не вырвавшейся возглас крайнего удивления. Встала и отошла от линии взглядов мужчины и ребёнка.

Станислав выпрямился. Рывком поднялся с кресла. Разом исчезли голос, слух, дыхание… и остановилось сердце.

В бесконечном белом пространстве остались только двое. Он и темноволосый ребенок с пронзительно синими глазами и необычно изогнутыми в робкой улыбке губами. Ларский поднёс руку к шее, рванул галстук, следом воротник рубашки. Прорвался вдох и грохнуло ударом сердце, вернулась способность говорить.

В одно мгновение Станислав оказался перед Славиком, широко раскрывшим глаза, и упал на колени.

— Сын…

Стас закрыл глаза. Покачнулся. И прижал к груди ребёнка. Крепко, но нежно, обсыпая поцелуями его затылок, покрытый такими знакомыми тёмным вихрами. Поцелуями и слезами. Обильными, копившимися столько лет… Обхватил лицо сына ладонями и словно вгляделся в зеркало времени… в себя самого, но ещё маленького…

— Ну что, Станислав Станиславович… Я искал тебя так долго, а нашёл так внезапно.

— Вы… ты… мой папа? Нашёлся! Мама говорила, что ты обязательно приедешь! — маленькие руки потянулись к мужчине и обхватили шею.

— Похоже, да, — улыбаясь сквозь слёзы и вновь прижимая к себе мальчика, прошептал Ларский и резко поднял взгляд вверх.

В дверях стояла Настя. Его Настя! С миллионом эмоций в её зелёных глазах…

Стас медленно встал, отпустив ребёнка, который тут же обнял его на высоте своего роста. Так же медленно поднял руки ладонями вперёд.

— Не… не волнуйся, Настя. Я не за сыном. Так получилось… Мы встретились совершенно случайно…

С трудом оторвав взгляд от Стаса, Настя посмотрела на Галину Георгиевну, и та быстрыми шагами прошла к выходу, выскользнула в коридор и закрыла за собой дверь.

Стас хотел ещё что-то сказать, но Славик опередил его, рванувшись к матери и схватив её за руку:

— Мама! Мама! Папа приехал, как ты и обещала! Папа приехал!

Его глаза сияли таким чистым синим счастьем, что Настя не смогла произнести ни слова, а сын уже вновь обнимал отца. Стас поднял Славика на руки, и тот, обхватив его руками и ногами, буквально прилип к нему.

— Мама говорила, что ты потерялся! Но я верил, что найдёшься! И мама обещала…

— Сын, — у Насти наконец прорезался голос, — ты был на полднике?

— Нет ещё, — не поворачивая головы, произнёс Славик.

— Иди в комнату, переоденься и спустись в столовую. Потом придёшь сюда. А мы пока поговорим.

— Не пойду! Я не хочу есть!

— Нельзя нарушать расписание! — более жёстко настояла Настя. — Папа подождёт тебя.

— Иди, сынок. Иди. Нам с мамой надо поговорить.

— Пап, а ты точно не уйдёшь?

— Ни за что.

Стас опустил сына на пол. И тот, обогнув Настю, дошёл до дверей, но потом вернулся и выглянул из-за матери с другой стороны:

— Обещаешь?

— Обещаю.

Дверь хлопнула, и за ней раздался перестук ботинок по полу стремительно бежавшего ребёнка. А ещё его звонкий крик:

— Мой папа нашёлся! Мой папа нашёлся!

Настя резко отвела взгляд от лица Стаса и, пройдя к рабочему столу, поставила на него сумочку.

— Это Макс сказал, где мы? — не оборачиваясь, спросила она.

— Нет. После того разговора с тобой я больше не спрашивал его о вас. Сразу подал на развод. Решил, что мы должны встретиться, только когда я стану свободным.

— Развёлся?

— Ещё нет. Адвокаты возятся с разделом имущества.

— Какая меркантильность…

— Я бы всё отдал за этот чёртов развод. Но это не моё имущество. Фактически почти всё принадлежит отцу.

— И ещё одно разбитое женское сердце.

— Нет там разбитого сердца. Марианна давно смирилась с тем, что у нас ничего не получилось.