Вопреки (СИ)

Этот еле слышный шепот пробирает до костей, против желания заставляя податься в его сторону, прижаться, вдыхать запах кожи, перемешанный с дорогим парфюмом. Я и не отдавала себе отчет, как сильно скучала по Максиму. За прошедшие десять лет я так и не смирилась с его потерей, поэтому сделала вид, что его не было в моей жизни совсем. Да, не чувствуя ничего, намерено отключив эмоции, запретив себе чувствовать, я сделала карьеру и скопила достаточное для безбедной старости состояние. Но избавившись от эмоций, забыв значимый кусок жизни, я словно перестала жить совсем. Макс был прав. Он озвучил то, от чего я старательно убегала: моя жизнь пуста. И виноват в этом был он. Но сейчас, когда любимый мною когда-то мужчина держал меня в своих объятиях, я, вдруг, поняла, что, возможно, все мои маски, все эти роли, которым я потеряла счет, больше ни к чему. Крылов, как всегда, видел меня насквозь. Осознала и испугалась, тут же резко отпрянув.

- Уходи, - как можно холоднее сказала я.

В глазах Макса отразилось непонимание, ведь еще секунду назад я обнимала его.

- Что?

- Пошел вон.

Видеть его боль, на мгновение мелькнувшую в глубине глаз, было, как будто, у меня самой выбили почву из-под ног.

- Не боишься пожалеть? - поинтересовался он.

- О чем?

- Если я уйду, то, возможно, это навсегда.

- Макс, - надев свою лучшую ухмылку, лениво начала я, - я давно не девочка, чтобы испугаться твоих слов. Где ты был последние десять лет? Что помешало набрать мой номер? - ответа не последовало. Мужчина, которого я никогда не смогу забыть, молча стоял передо мной. - Я умею жить без тебя.

- Глупая девчонка, - Максим подходит ко мне, скользит рукой по щеке. Мне хочется, чтобы эта ласка не заканчивалась, но я усилием воли держу каменное лицо. - Ты же хочешь меня. Не сопротивляйся.

Он наклоняется, горячие губы касаются моих, и я теряю голову. Я словно не могу напиться после мучительной жажды. Тело горит под его пальцами.

- Видишь? - шепчет он. - Твое тело тебя выдало.

Мое тело, и правда, предательски трепещет, чутко отзываясь невесомым прикосновениям. Но и гордость еще со мной.

- Уходи.

Еле слышный шепот обжигает губы, и мое нутро противится этому слову. Но я упрямо стою на своем. Макс улыбается. Он знает, что почти добился своей цели, что перед ним та девушка, которую он знал десять лет назад. Он снял последнюю чешуйку. Я внезапно чувствую себя голой без привычной брони. Как ему удалось? Почему я не могу противиться гипнотизирующему взгляду?

Крылов, тихо посмеиваясь, разворачивается и выходит из кабинета, подчиняясь, наконец, моим словам. А я, словно пьяная, подхожу к креслу, чтобы найти опору, ноги отказываются держать меня. Сбросив туфли, забираюсь с ногами в объятия моего кожаного пристанища и сворачиваюсь в клубок. Кабинет все еще освещен только огнями ночной Москвы, от чего по стенам скользят причудливые тени. В голове ни единой мысли. Последний раз такое было со мной, когда мне сказали, что Макс мертв. Тогда из меня словно выкачали всю радость. Я не могла ни есть, ни пить. Мне не хотелось дышать. Я лишь подобно живому мертвецу лежала на кровати, тупо глядя в потолок, не моргая.

Нет. Нельзя думать об этом. Но та, внутри меня, беспощадна. И я тихо плачу, вспоминая события до отъезда в США...

Десять лет назад

Макс лежал на шоссе в свете фар, окруженный бригадой медиков. Голова разбита, нога неестественно вывернута. Рядом валяется бесполезный шлем и груда метала, когда-то бывшего его любимой игрушкой.

- Макс! - не своим голосом заорала я.

Сбылся мой самый жуткий кошмар. Я бежала к нему, спотыкаясь, едва не падая. Нет, нет, нет! Он не умрет! Просто не имеет права! Он обещал не бросать меня...

- Не пускайте ее!

Сердитый окрик врача скорой я услышала словно сквозь подушку. Все происходящее казалось сюрреализмом. Я билась в медвежьих объятиях сотрудника полиции, стараясь вырваться, а тот лишь шептал что-то успокаивающее, пока я не обмякла и не сползла вниз, на колени. Никогда не умела разговаривать с Богом, но в тот момент, размазывая слезы по щекам, пожалела, что не знаю ни одной молитвы. Приехавшая мать Максима, смерила меня полным злобы взглядом, естественно, обвиняя в случившемся. Я ответила ей тем же. Мы обе терпеливо ждали приговора врачей. Ирина расхаживала взад-вперед, стуча звонкими каблучками, отдающимися в моей голове набатом. Я же, продолжая беззвучно плакать, сидела на холодном асфальте, меланхолично наблюдая, как умелые руки в силиконовых перчатках не дают прерваться жизни единственно дорогого мне человека.

- В какую больницу вы его везете? - я оглянулась на голос. Эта женщина вообще умеет испытывать эмоции?

- В Склиф. Ситуация сложная. Парень потерял много крови. Но важнее понять, что с головой.

- Иваныч! - окликнул мужчину коллега. - Чего ты медлишь? Не успеем же!

- Любые деньги! Только спасите моего мальчика! - Ирина повисла на руке врача.

- Прекратите! - Иваныч брезгливо поморщился, стараясь разжать цепкие пальцы.