Вопреки судьбе (СИ)

…Ангелам не положено на него надеяться — разве что творить… Но этого бывший страж Восточных Врат Эдема сделать сейчас не мог по определению.

Кроули, не дождавшись продолжения, открыл глаза, с сочувствием поглядел на опустошённое лицо друга и, тяжело вздохнув, вновь опустил веки. Он тоже мог бы многое рассказать об усталости. Той самой, что не оставляет сил даже на страх… ну, или почти не оставляет. Но говорить было почти так же тяжело, как и дышать. А главное — говорить не было смысла. Что могли бы сейчас изменить слова, кроме как отнять у двоих измученных существ ещё немного сил, жизненно необходимых для последнего (возможно, в самом прямом смысле последнего) рывка к спасительному пути Наверх?..

Поэтому он просто промолчал. И, доверившись осторожно поддерживающим его рукам ангела, погрузился в зыбкую дрёму, на полшага до настоящего, бывшего сейчас непозволительной роскошью, сна.

Глава 19

Если кто-то из них и надеялся всерьёз благополучно переждать опасный период, то надежда эта не оправдалась. Шум за стеной то и дело возрастал до чудовищного уровня — создавалось впечатление, что там то ли проводятся соревнование по бегу в кастрюлях, то ли идёт ликвидация последствий землетрясения, то ли… Впрочем, остальные идеи были ещё абсурднее озвученных. И каждый раз Кроули напрягался, вскидывая голову и нащупывая валяющий под рукой меч, а Азирафаэль застывал, боясь вдохнуть и с ужасом глядя на кажущуюся такой надёжной стену, мысленно умоляя её продержаться и не выдать их мерзким демонам. Помогали ли эти молитвы или усилия Кроули, но каким-то чудом подозрительно принюхивающиеся обитатели Ада раз за разом проходили мимо.

Но и цена за это была высокой. Лицо Кроули с каждым разом становилось всё бледнее, на нём всё отчётливее прорисовывалась гримаса боли и запредельного напряжения. Дыхание вырывалось из груди теперь уже с явным трудом, словно он тащил на себе гору средних размеров… И гора это, судя по всему, с каждым метром становилась всё тяжелее. Время от времени с перекошенных в кривом оскале губ срывались короткие стоны. Азирафаэль дёргался, испуганно ахал, запоздало вспоминая о травмированных плечах демона, замирал, часто моргая в попытке сдержать слёзы и виновато глядя на кривящегося от боли и раздражения Кроули.

Один раз их почти нашли. Снаружи загрохотали и резко замерли прямо напротив их укрытия шаги — причём издавали явно не одна и даже не две пары ног. И почти тут же раздался торжествующий вой на три голоса. Ангел, прерывисто вздохнув, сжался у стены, бессильно глядя в сторону невидимого прохода. А Кроули, беззвучно застонав, сбросил с плеча удерживающую его руку и рывком, кривясь от боли, сел. Неловко нашарил меч — вслепую, не отводя взгляда от предательницы-стены. И тяжело, шатаясь, сдавленно шипя, начал подниматься на ноги.

Впавший в ступор Азирафаэль беспомощно проводил его взглядом. И лишь затем, опомнившись, поспешно вскочил, подхватывая обморочно клонящегося вперёд демона за пояс.

— Кроули… — сдавленно прошептал он, в панике переводя взгляд с друга на каменную стену, отделяющую их от смерти, и вновь — на бледного до прозрачности демона.

— Не лезь… под руку… — измученно прошептал Кроули. Он никак не мог найти равновесие, наваливаясь всем телом на недовольно мигающий багровым меч и не замечая, что огненный клинок оставляет в камне оплавленную, всё более глубокую дорожку. Приказ, в свете этого, выглядел невыполнимым, и Азирафаэль проигнорировал его. Вместо этого поудобнее обхватил демона и закинул его левую руку себе на плечо. Кроули только тихо зашипел сквозь зубы. Но протестовать перестал. Возможно, понял, что в противном случае сражаться ему придётся лёжа.

Ангел шире расставил ноги, пытаясь найти более устойчивое положение. Кроули был выше него почти на голову, из-за чего Азирафаэль был скорее моральной поддержкой, чем настоящей опорой… Хотя Кроули, ноги которого упрямо подкашивались и разъезжались в сторону, с этим тоже мог бы поспорить. Как бы там ни было, другого выбора у них не было. Они были одни среди десяти миллионов жаждущих их крови демонов, и на двоих у них был всего один меч… который ангел всё более не смог бы взять, даже если бы Кроули свалился без сил и наотрез отказался хоть что-либо делать для их спасения.

Азирафаэль прерывисто вздохнул. Стиснул упрямо выбивающие дробь зубы… И крепче сжал руки, помогающие демону удерживаться на ногах. На миг жест почти перестал быть тем, чем был, став мучительно похожим на прощальное объятие. И Кроули, почувствовав что-то, слегка повернул голову, бросая на друга странный, сочувственный и одновременно исполненный болезненной решимости взгляд.

— Не бойссся, ангел, — тихо, пугающе спокойно выдохнул он. — Я обещщщал, что не отдам тебя им.

Азирафаэль зажмурился. Если бы у него ещё были силы анализировать свои чувства, он, наверное, мог бы сказать, что ему больно. Но это было бы ложью. Или — чудовищным преуменьшением. Он просто изо всех сил пытался дышать. И загнать обратно упрямо жгущие глаза бессильные слезы.