Вопрос о технике в Китае. Эссе о космотехнике

Между небом и землей есть либо син [форма], либо чи <…> чи превращается в син, син возвращается к чи, однако мы не осознаем этого <…> когда чи впервые входит в син, мы видим его; когда оно возвращается в чи из син, мы его не видим[288].

Здесь индивидуация сущего есть переход чи из бесформенности в конкретную форму, которая также может быть Ци. Сун Инсин переоформляет У-син в новую композицию, где лишь земля, металл и дерево связаны с формами. Огонь и вода являются двумя самыми элементарными силами, расположенными между формой и чи[289]. Все индивидуированные вещи в универсуме суть феномены перехода чи в формы У-син. Эти переходы также следуют циклу движения: сгорая, дерево возвращается в почву. В своем анализе Сун, как и Чжан Цзай[290], рассматривает У-син не в терминах противостоящих сил, как в древней философии (например, вода противопоставлена огню, металл – дереву), а с точки зрения интенсивностей, которые могут сочетаться, создавая разные композиции. Можно сказать, что здесь нет никакой оппозиции – лишь различные пропорции или отношения. Но для того, чтобы эти сочетания были возможны, требуется вмешательство человека, и как раз здесь появляется Ци (器). Ци, или техника, есть то, что приводит чи в формы, которые не могут возникать сами по себе, спонтанно. Вот измерение чи, игнорируемое новыми конфуцианцами и неоконфуцианцами, когда те усматривают в сердце единственный «перводвигатель» причинности феноменов. В работе «О чи» Сун очень точен на этот счет. Его аргументы можно резюмировать в двух пунктах: во-первых, чи может принимать такие формы, как вода и огонь, и хотя эти элементы противостоят друг другу, на самом деле они обладают взаимной притягательностью. Согласно используемой им метафоре, когда они не видятся, они скучают друг по другу, подобно жене и мужу, матери и сыну. Но они могут «видеться» благодаря человеческому вмешательству – точнее, технической деятельности. Во-вторых, возьмем стакан с водой и колесницу, сделанную из дерева: если поджечь дерево, вода из стакана не произведет никакого эффекта, испарившись в огне; однако при наличии огромного сосуда с водой огонь легко потушить. Следовательно, для технологического мышления сущностно важен вопрос интенсивности, а не субстанции [291]. Ретроспективно можно обнаружить эти мысли в технических описаниях из энциклопедии Суна «Тянь гун кай у». Например, в разделе об изготовлении глины Сун пишет: «…когда вода и огонь находятся в правильной пропорции, земля сочетается хорошо, становясь глиной или фарфором»[292], а в разделе о металлургии огонь и вода объявляются необходимым условием железа: «…когда железо нагревают и куют, оно еще не приобретает качества, поскольку правильная пропорция воды и огня пока не достигнута: когда железо вынимают и окропляют водой, оно твердеет»[293].

Таким образом, чи, согласно принципам Дао, актуализуется в разных элементарных движениях; и благодаря человеческому вмешательству они реактуализуются, порождая индивидуированные вещи – например, в ковке и (в более общем плане) производстве и воспроизводстве Ци (器). Тем самым Ци входит в круговорот и расширяет возможности сочетаний элементарных форм. Можно сказать, что господствующая философия природы направляла технологическое мышление таким образом, что искусственное всегда должно было быть подведено не только под принципы движения, которые мы сегодня назвали бы физикой, но и под органическую модель сочетания, медиации отношений между разными индивидуированными сущими. Здесь следует добавить, что, подобно Лю Цзун-юаню, Сун скептически относился к теории корреляции между Небом и человеком, считая ее суеверием. В своем труде «О Небе» он высмеивал древних – включая описания из «Книги песен и гимнов» и «Цзо-чжуаня», рассмотренные выше (§ 9), и неоконфуцианца, комментатора «Книги песен и гимнов» Чжу Си (1130–1200) – за непонимание Неба[294], поскольку, если солнечное затмение коррелирует с моральным поступками императора, то любые исключения из этого коррелятивного правила останутся необъяснимыми. По Суну, добродетель императора определяется не подобными природными феноменами, а его способностью понимать Небо исходя из «научных принципов», дабы действовать своевременно[295]. Значит, хотя Сун и поставил под вопрос теорию резонанса[296], он тем не менее подтвердил единство космоса и морали[297].