Вопрос смерти и жизни

В 8 часов утра мы с Мэрилин приезжаем в клинику на иммуноглобулиновую терапию, где ей ставят капельницу. Все девять часов я сижу рядом с ней и внимательно наблюдаю за ее состоянием, опасаясь сильной реакции на лекарство. К счастью, она чувствует себя комфортно и большую часть времени спит. Никаких негативных реакций препарат не вызывает.

Мы возвращаемся из больницы и проводим божественный вечер дома. Мэрилин предлагает посмотреть первую серию старого сериала Би-би-си «Мартин Чезлвит» с Полом Скофилдом в главной роли, и я с радостью поддерживаю эту идею. Мы оба любим Диккенса (особенно я – Мэрилин все-таки ставит на первое место Пруста). Раньше я много путешествовал с лекциями. Куда бы я ни поехал – в другой штат или за границу, – я всегда находил антикварный книжный магазинчик и за годы собрал большую коллекцию его первых изданий.

Я внимательно слежу за происходящим на экране. Но, увы, персонажей так много, что я тут же начинаю путаться (последнее время у меня проблемы с распознаванием лиц). Мэрилин терпеливо объясняет, кто есть кто, – без нее я бы ни за что не разобрался. После того как мы выключаем телевизор, Мэрилин идет в гостиную и приносит первую часть «Мартина Чезлвита». (Все главные романы Диккенса были изданы в двадцати частях. Части выпускали раз в месяц и развозили на желтых телегах, которые мгновенно окружала огромная толпа.)

Мэрилин открывает первую часть и с большим воодушевлением начинает читать вслух. Откинувшись на спинку кресла и держа ее за руку, я мурлычу в экстазе, вслушиваясь в каждое слово. Это просто рай: какое счастье иметь жену, которая обожает читать вслух прозу Диккенса. Для меня это момент волшебства. С тех пор как мы были подростками, Мэрилин подарила мне бесчисленное множество таких моментов.

* * *

Но я знаю, что это всего лишь короткая передышка. Смерть никуда не делась. На следующий день я продолжаю искать помощи на страницах книги «Вглядываясь в солнце» и натыкаюсь на фрагмент про Эпикура (341–270 до н. э.), который приводит три ясных и убедительных довода против страха смерти. Первый довод гласит, что, поскольку душа смертна и погибает вместе с телом, после смерти у нас не будет сознания и, следовательно, страха. Согласно второму постулату, поскольку душа смертна и рассеивается после смерти, то смерть в конечном итоге есть ничто. То, что рассеялось, не может ощущаться, а все, что не ощущается, не имеет значения. Отсюда: «Когда наступает смерть, нас уже нет. Зачем бояться того, что мы не сможем почувствовать?»

Хотя оба аргумента кажутся очевидными, самый сильный отклик во мне вызывает третий постулат. Эпикур утверждает, что состояние небытия после смерти тождественно состоянию небытия, в котором человек пребывал до рождения.

На следующей странице приведено описание «волнового эффекта» – идеи о том, что поступки и взгляды каждого человека передаются окружающим, подобно ряби на поверхности пруда. Эта мысль чрезвычайно важна для меня. Делясь с пациентами крупицами своей мудрости, опытом и знаниями, я верю, что каким-то образом они найдут способ передать мой дар другим. Эта вера сопровождала меня с тех самых пор, как я начал практиковать психотерапию более шестидесяти лет назад.

Сегодня я не особо страдаю страхом смерти, то есть страхом собственной смерти. Мне больно от мысли, что я потеряю Мэрилин. Иногда, всего на мгновение, меня охватывает негодование, что именно ей суждено умереть первой. Так намного легче.

Я постоянно нахожусь рядом с ней. Я держу ее за руку, когда мы засыпаем. Я забочусь о ней всеми возможными способами. Я каждый час выхожу из своего кабинета и иду 36 метров до дома, чтобы увидеть ее. Я нечасто позволяю себе думать о собственной смерти, но ради этой книги я дам волю своему воображению. Когда я окажусь лицом к лицу со смертью, рядом со мной не будет Мэрилин. Никто не будет держать меня за руку. Да, мои четверо детей, восемь внуков и множество друзей будут меня навещать, но, увы, они не смогут проникнуть в глубины моего одиночества.

Я пытаюсь примириться с уходом Мэрилин и думаю о том, что исчезнет, а что останется. Я не сомневаюсь, что, когда Мэрилин умрет, она заберет с собой большую часть моего прошлого, и эта мысль приводит меня в отчаяние. Конечно, я побывал во многих местах без Мэрилин – читал лекции, вел семинары, занимался подводным плаванием и дайвингом. Я был с военными миссиями на Востоке и ездил на ретрит в Индию. Но большая часть этих воспоминаний уже поблекла. Недавно мы смотрели фильм «Токийская повесть», и Мэрилин напомнила мне о нашей поездке в Токио. Многие здания и парки, показанные в фильме, мы видели своими глазами. Я не помнил ни одного из них.

– Помнишь, – сказала она мне, – ты три дня консультировал в больнице Куросавы, а потом мы поехали в Киото?