Вопросоответы к Фалассию

⁵²Схолия 24: «Образ безначального Царства есть непреложность (άτρεψια) ума относительно истинного ведения и нетленность чувства относительно добродетели. [И когда этот образ обретется, то,] согласно усвоению умом чувства, осуществляемому духом, соединяются друг с другом душа и тело благодаря одному только божественному закону духа. Соответственно этому закону, они обладают приснодвижным и постоянно живым действием, достигающим Слова [Божия], и в таком действии полностью отсутствует несовместимость (άπέμφασις) с Божественным».

⁵³Схолия 25: «Он говорит, что приводимое в действие желание есть наслаждение, если наличествующее благо досягаемо для него (κατα τον αύτης έστιν ορισμόν), а бездействующее наслаждение есть желание, если будущее благо досягаемо для него; ярость же есть движение пестуемого безумия (μανιας μελετωμένης κινησιν), а безумие – приводимая в действие ярость. Подчинивший обе эти силы души разуму найдет, что желание в нем стало наслаждением в чистом, по благодати, объятии души с Божеством, а ярость – непорочным кипением, охраняющим это наслаждение [соединением с] Божеством, а также целомудренным безумием очарованной силы души, устремляющейся к Божеству и совершенно выводящей [душу] из [пределов] сущих.

Поэтому до тех пор, пока жив мир (κόσμος) в нас благодаря добровольной привязанности души к материальным вещам, нельзя предоставлять этим силам свободы. Иначе они, смешавшись с чувственными вещами, словно с единоплеменниками, будут воевать с душой и захватят ее, ставшую пленницей страстей, как некогда Иерусалим стал добычей жителей Вавилона. Ибо под “веком”, на протяжении которого закон повелел служить инородным рабам и рабыням, Писание, посредством исторического повествования являя умопостигаемое, подразумевает добровольную (γνωμικην) привязанность души к миру сему, то есть к настоящей жизни».

⁵⁴ Идея преображения θύμος и επιθυμία, то есть ярости и вожделения, позволяет преп. Максиму употреблять такое не совсем обычное словосочетание, как σώφρονα μανία (можно перевести и так: «благоразумное, скромное безумие»). Собственно говоря, кажущийся парадокс данного словосочетания заложен изначала в христианстве, и св. апостол Павел в 1 Кор. 1:23 ясно выразил это: Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие (μωρίαν). Указанная же идея у преп. Максима является органичной частью общего святоотеческого учения об обожении, согласно которому обожению и преображению подлежит не только неразумная часть души («ярость» и «желание»), но и тело. Данное учение всегда представлялось безумием в глазах эллиномудрствующих, скрытая или явная оппозиция которых церковному миросозерцанию прослеживается на протяжении всей истории Византии. Отчетливо она проявляется в исихастских спорах, особенно в учении одного из главных антипаламитов – Варлаама Калабрийского. Его платоническая концепция мира предполагала и спиритуалистическую антропологию, согласно которой конечной целью молитвы и вообще религии является «дематериализация» человеческого духа и освобождение его от уз плоти (см.: Meyendorff J. Spiritual Trends in Byzantium in the Late Thirteenth and Early Fourteenth Centuries // Art et societe a Byzance sous les Paleologues. Actes du Colloque organise par l’Association Internationale des Etudes Byzantines. Venise, 1971. Р. 65). Данной дематериализации преп. Максим, как и прочие отцы Церкви, противопоставляет преображение, а вместо освобождения от уз плоти как таковой он учит об освобождении от плоти греховной и от страстей.

⁵⁵ В «Деяниях» эти слова сказаны Фестом.

⁵⁶ В достаточно близком контексте сочетает 2 Кор. 5:13 и Деян. 26:24 св. Григорий Нисский. Правда, он несколько по-иному толкует их и говорит, что «выход из себя» апостола был «экстазом к Богу», а его «скромность (целомудрие)» обнаружилась в словах к Фесту, когда он явил себя «не безумствующим, но изрекающим речи, полные целомудрия и праведности» (Gregorii Nysseni in Canticum Canticorum / Ed. Н. Langerbeck. Leiden, 1960. Р. 309).

⁵⁷ Так, думается, лучше перевести эту трудную фразу· την κατα τον λόγον χρονικήν μετά της άπαθείας, των τρόπων πρόνοιαν (Эриугена: temporalem secundum rationem cum impassibilitate morum providentiam).