Вопросы воспитания (СИ)

- Я не буду, честно-честно, - Карл-младший смотрел на мать широко распахнутыми невинными глазами, но Альсина знала, что мужчинам из семейки Гейзенберг не стоило безоглядно верить; ее сыну хотелось поближе познакомиться с Розмари, но девочка была младше его на полгода, и Карл в силу своей прыткости мог случайно поранить ее, толкнуть, ударить. Роза была не игрушкой, а ребенком, доверенным леди Димитреску; она не хотела потом оправдываться перед ее отцом, как провинившаяся школьница, а из-за Карла, возможно, перед Уинтерсом еще и извиняться придется.

Альсина, негодуя, передернула плечами; Гейзенберги, Уинтерсы… прямо наказание какое-то для женщин из рода Димитреску.

- Ты провинился, дорогой. А когда ты провинился и попался на месте преступления, то ты сидишь в манеже, - леди Димитреску медленно и осторожно опустилась на пол рядом с детским манежем, - но я могу с тобой поиграть.

- А Роза? - нахмурился мальчик.

- Роза прекрасно играет одна. Ей и без нас весело, - невольно Альсина подумала, что Розмари похожа на Кассандру: ее средняя дочь так же могла смирно сидеть за раскраской или с книгой, пока приемная мать пыталась угомонить Бэлу и Даниэлу, одинаково непоседливых и шумных. Сейчас леди Димитреску была уже не в том возрасте, чтобы в одиночку управляться с несколькими детьми, а ведь раньше она не расставалась с дочерьми. Они всегда были вместе: Альсина помогала делать уроки Бэле, одновременно заплетая Даниэлу и помогая одеться Кассандре, не оставляла девочек, когда они ухитрялись дружно заболеть, ходила вместе с ними к врачу и не пропустила ни одного школьного спектакля. И что же она получила взамен? Чужого ребенка на шею, который с подачи Гейзенберга пытался звать ее бабушкой!

Ее, Альсину Димитреску, пытались записать в… в бабушки, как будто ей семьдесят лет! Не хватало только вязания и кресла-качалки для полноты образа. Женщина была тогда так возмущена, что не смогла и слова вымолвить, а вот Кассандра и ее молодой человек улыбались, как забавной шутке, пока Гейзенберг издевательски хохотал, чуть не хватаясь за бока. Альсина не хотела разбираться с мужем при детях, в конце концов, это их сугубо личные дела, однако когда Карл фамильярно приобнял ее за талию и потерся лбом о плечо, как приласкавшийся бродячий кот, была на грани срыва, в который Гейзенберг ее буквально втолкнул со словами:

- Да ладно тебе, старушка, ты у меня еще хоть куда.

“Старушку” леди Димитреску стерпеть была уже не в силах.

Посуду Альсина не била, мебель не швыряла, не пыталась расцарапать мужу лицо, однако неделю Карл ночевал в другой комнате: в супружескую спальню доступ ему был закрыт. Гейзенберг пытался насмешничать над этим, но к выходным в его остротах начало сквозить раздражение, он срывался на прислуге и подчиненных, грозился уехать на все выходные в загородный клуб и взять к себе секретаршей блондинку, тупую, как кусок угля, но с пятым размером груди, однако Альсина стойко держала ледяную оборону, зная, что ее безразличие и невозмутимость ранят Карла куда сильнее. Ему нравилось ругаться, так, чтобы стены дрожали, Гейзенберг отстаивал свою точку зрения, будто единственный уцелевший солдат - свою крепость, чтобы потом так же бурно и жарко мириться. Конечно, леди Димитреску его простила: к итогу недели ей и самой надоело это состояние холодной войны, а когда Карл пришел к ней с цветами и сапфировым браслетом, позволила себе сдаться.

Финалом всей этой истории стала вторая беременность Альсины; на этот раз ждали девочку, и женщина заранее предвкушала себе встречу с ее избранником. Любопытно даже, как поведет себя Гейзенберг, когда их дочь представит ему какого-нибудь сопляка и заявит, что любит его и будет с ним жить. Почему-то леди Димитреску сомневалась, что к этому юноше Карл будет столь же радушен, как к Итану Уинтерсу.

Карл-младший немного насупился, когда мать не разрешила ему играть с Розмари, однако быстро об этом забыл, увлекшись своими солдатиками, некоторым из которых не хватало рук, ног и голов; на плечах нескольких сидели головы с других игрушек, а у пары других лица оплавились в мерзкие гримасы, потому что Карл-младший забыл их на солнце. Альсина расставляла солдатиков вместе с сыном, стараясь, чтобы мальчик не пытался вовлечь в игру обломки машинки. Женщина не сразу заметила, что Розмари отвлеклась от своих кубиков и с интересом присматривалась к леди Димитреску и Карлу. Она застенчиво спрятала личико за недостроенной пирамидкой, когда женщина повернулась к ней, а Карл радостно прижался щекой к решетке манежа и протянул к девочке руку.

- Роза, иди к нам! Давай с тобой играть!