Вопросы

– Вы идите, Николай Петрович, – отправил его Рига. – Мы тут нашатырь нюхать будем, а это не самое приятное из того, что можно нюхать в компании.

Выготцев поплелся к стоянке, оглядываясь на террасу. Дим лежал без движения, а Рига сидел рядом с ним, глядя в звездное небо. И когда Выготцев сел в машину и уехал, сказал сквозь зубы:

– Кого угодно в могилу вгонит, старый хрыч...

22. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ПРИНОСЯТ ПЕРЧАТКИ?

         Хорошо было бы, если бы вернулась Илона. Но Илона не может вернуться так просто. Сначала она даст телеграмму: «Не скучайте. Скоро буду», потом пятнадцать раз позвонит на мобильник: «Я собираюсь», «Я выезжаю», «Я подъезжаю». Не потому, что опасается застать мужа в постели с гувернанткой, а просто ей кажется, что так положено предупреждать о своем приезде, чтобы дать другим возможность подготовиться к радостной встрече. И она еще ни разу не звонила и не слала телеграмм.

         Таня проводила Выготцева на работу и закрылась у себя в комнате. Она привыкла сидеть целыми днями взаперти или гулять по городу, пока не вернется Выготцев. Но гулять – утомительнее, и время тянется медленнее. А теперь Таня замкнула дверь на ключ, не взяв с собой еды, и это тоже было не очень хорошо.

         Снаружи постучали.

– Пошел вон! – сказала Таня.

– Таня...

– Пошел вон, мразь! Собака! – взвизгнула она.

На минуту все замерло.

– Таня, это Рига.

– Рига? – она дрожа подошла к двери.

– Из «Фортуны». Ты перчатки забыла, – сказал мужской голос.

– Какие перчатки?

– Открой дверь!

Она еще подумала.

– Ты из «Фортуны»? – спросила снова. – Высокий, с длинными волосами?

– Кого ты боишься? – спросил он из-за двери.

Таня открыла, и Рига вошел, протягивая ей перчатки.

– Никого я не боюсь, – сказала она. – А просто здесь охранники наглые.  Хорошо, что ты пришел. Будем завтракать? 

– Завтракать? – удивился Рига. – Второй час дня.

– Я еще не завтракала, – улыбнулась Таня.

Он пошел за ней на кухню и сел напротив за столом.

– Ты сидела взаперти с самого утра?

Она стала делать бутерброды из хлеба, колбасы и сыра, поставила чайник и, наконец, ответила:

– Нет, просто не ела.

И он стал есть бутерброды и пить чай, глядя в ее бледное лицо. Таня совсем не смотрела на него, жевала и поглядывала в сторону холла. 

– Они могут наболтать ему, что кто-то приходил, – объяснила свое беспокойство. – Начнутся разбирательства.

– Почему не уйдешь? – спросил вдруг Рига.

– Я люблю его, – сказала она просто.

– Любишь его?

– Да, очень люблю. У меня никого нет, кроме него.

– Ты же не беспомощная, не безграмотная...

– Нет-нет. Я привыкла жить хорошо. Я не могу иначе. Не могу с нуля. Так мне выпало. Я люблю духи, и он мне заказывает их из Парижа. Только такие. Я здесь таких не купишь.

– Какие? – спросил Рига.

– Какая разница?

– Какие?

– Chanel-cristalle.

– Их можно купить и здесь.

Она вдруг посмотрела в его лицо.

– Зачем ты пришел?

– Хотел тебя увидеть,  – сказал Рига честно.

– Зачем?

– Ты красивая.

Она отвернулась.

– И охранники тоже хотят меня поэтому видеть...

– Нет, – он поднялся. – Я не причиню тебе зла.

– Зла?! – вскинулась она. – Думаешь, все здесь причиняют мне зло? Трахают меня все, кому не лень? Мне очень хорошо живется, не думай! Очень хорошо! Меня не надо ни от кого спасать!

Он поймал в воздухе ее руку.

– Я не спасать тебя пришел. Мне просто хотелось тебя увидеть. Выпить с тобой чаю...

Она вырвала руку и села.

– Ну, ясно. Я что-то перегнула. Тебя так и зовут – Рига?

– Да, меня так и зовут, – Рига тоже сел и кивнул.

– Ты из Латвии?

– Нет. Но я жил там.

– Смешное прозвище. Как Пятница. Тебе не обидно?

– Нет, я привык. Хорошее прозвище. Лучше, чем Пятница.

– А женское?

– Значит, во мне есть что-то женское, – снова кивнул он.

Она улыбнулась.

– Волосы?

– И волосы.

– И что еще?

– Угадай...

– Доброта?

– Ну, если женщины добры...

Она засмеялась.

– Сдаюсь.

– Я разбираюсь в духах.

Таня подошла к окну.

– А твое оружие не мешает тебе в этом?

– Оружие – это иллюзия.

– Ты никогда не стрелял?

Рига тряхнул волосами.

– Приходилось. Стрелял. И не промахивался. Могу попасть, в кого хочешь...

– Я не хочу, – спокойно сказала она. – Я никогда не хотела его убить. Я, действительно, люблю его. Спасибо, Рига... за то, что ты пришел, потому что я боюсь выходить из своей комнаты. Охранники обзывают меня шлюхой и хозяйской подстилкой, потому что я отказываю им. Но это не значит, что я хочу что-то менять. Если в тебе есть хоть капля женского, ты меня поймешь...

Рига развел руками.

– Я не понимаю тебя. Ничего не понимаю.

Таня засмеялась. Рига взял ее руку и поднес к губам. Она отняла ладошку.

– Не надо. Я сразу вспоминаю о прокушенной перчатке...

– И часто ты о чем-то вспоминаешь? Часто вещи вокруг тебя излучают боль?

– Ничуть не бывало.

– Тогда дай мне свою руку.

Она смело протянула ему худенькие пальчики, он взял их в обе руки, как бабочку, готовую взлететь в любой момент, и поцеловал. Она кивнула самой себе.

– Вот видишь. Я вполне здорова.

Рига пошел к двери.

– Можно я тебя еще навещу?

– Конечно, – заулыбалась она.

Выйдя из дома, Рига приставил ствол к голове охранника.

– Ты меня знаешь, идиот?

– Знаю, Рига, знаю.