Вопросы

У Риги холодный зеленый взгляд. От этого взгляда меркнут солнечные лучи, замедляются приливы волн, и слова теряют всякий смысл. Остается только напряжение, сила тока или еще что-то из физики, что пронизывает пространство и не дает ни тому, ни другому развернуться на сто восемьдесят и уйти.

Хочется вернуться в горячий летний день, в розовый дым, в тень от «Фортуны» на песке, но как это сделать? Кажется, этого нет больше.

Дим попытался отсчитать время назад, и пока считал, время ушло еще дальше.

Наконец, Рига встряхнул волосами и улыбнулся. И все разом пропало: и зыбкость, и воспоминания, и уходящее в песок время. 

– Ладно, Дим, – Рига взглянул ему в лицо. – Никакой проблемы нет. Это просто треп. Жара накрыла.

Дим поспешно кивнул.

– Да, жара. И на счет феста – хорошая идея. На следующий год – стопудово...

И оба отвернулись друг от друга. «Следующий год» показался заоблачно-нереальным. Дим закрыл лицо черными очками и пошел к ресторану, а Рига снова упал на песок и взглянул, не зажмуриваясь, прямо на солнце. Сияет старенькое солнце, дарит свое тепло тем, кто намного моложе него и не вправе тягаться с ним в постоянстве и прочности. Оно-то будет здесь на следующий год. Оно само и есть следующий год и музыкальный фест. Оно – сплошная музыка лучей.

Рига закрыл глаза. И нет никакого солнца. И нет никакой музыки – только холодная чернота.

Он резко поднялся и вытер слезы от солнечных бликов.

24. ЗАЧЕМ ЛЮДИ ЦЕЛУЮТСЯ ПОД ЛУНОЙ?

         Илона совсем развеселилась. Детей отправила к бабушке в деревню, на чистый воздух, а сама дышала дымом и пылью родного города.

– Почему он тебе не нравится? – бросила между прочим за завтраком. – Замечательный этот Рига, и наш его любит.

– Да, интересный, – согласилась Таня.

– Он прекрасен! В Голливуде таких парней ценят на вес золота, хватают на улице... Хватают, короче.

Таня криво усмехнулась.

– Лучше, чем твой Виталик?

– Мой Виталик? Мой Виталик – это моя прошлая боль. Я не могу всю жизнь носить по этой любви траур. Как ты думаешь, Рига ради меня или ради тебя приходит?

– Мне кажется, что семья у нас странная.

– Да, брось! Выготцев нам совсем отцом стал. В том смысле, что не мужем. Лично я так не могу.

Илона выпила и предложила новую идею:

– Давай отправим его в отпуск, а сами тут оттянемся – по полной!

– Нет, я, наверное, с ним поеду. Он звал.

– Ну и поезжай! А я с Ригой останусь.

Но Выготцев в отпуск уже не собирался. Наоборот, пропадал в делах, а ночью маялся от бессонницы и раздражал Илону.

Рига стал бывать часто. Выготцев принял его очень хорошо, несмотря на то, что тот держался независимо. Явился как-то с приглашением на банкет в «Фортуну», Выготцев отказался из-за дел, но Рига остался, выпил и стал рассказывать о рулетке и выигрышах в казино. Выготцев заинтересовался. Потом пошли в ход карты. Рига играл шулерски и всегда выигрывал. Выготцев заглядывал ему в рукава, двигал стол, даже ковер поднимал, но ничего не находил. Илона хохотала от души, и вечер прошел весело.

На женщин Рига не смотрел, обращался только к хозяину и получил приглашение бывать чаще. И, действительно, стал бывать. С Таней они и словом не обмолвились с тех пор, как он великодушно предложил ей свои услуги. Только однажды, когда Рига вызвался привезти такую вкусную пиццу, которой никто еще не пробовал, Выготцев отправил с ним Таню, чтобы рассекретить лучшую пиццерию в городе.

Таня и сама очень удивилась.  

– Нельзя было заказать просто?

Но Рига выглядел довольным. Остановил машину на обочине и подал Тане коробочку, перевязанную цветной ленточкой.

– Что это?

– Chanel-cristalle. Я же говорил, что их можно купить и здесь.

Она ничего не ответила. Рига вышел из машины и оперся об авто спиной, вдыхая прохладу ночи. Новый «мерседес» влажно блестел в лунном свете. Таня тоже вышла и посмотрела вдаль на море. 

– Кажется, близко. А на самом деле...

– А на самом деле – романтика. Бывали у тебя свидания под луной?

– Нет. А у тебя?

– И у меня – нет. У меня без луны бывали.

Она усмехнулась. Остановилась в шаге от него, сунула руки в карманы джинсов.

– Ты Илоне нравишься...

– Я знаю, – кивнул Рига и протянул к ней руку. – Иди ко мне... на минутку.

– Мне нельзя, – она с улыбкой покачала головой. – Я не Илона...

– Но ведь у тебя такого не было...

Она шагнула к нему и замерла. Рига достал ее руки из карманов и взял в свои, заклиная, чтобы эта лунная ночь не отразилась чем-то отвратительным в зеркале ее памяти.

Таня была спокойна. Она и смотрела на него спокойно, совсем не так, как следовало бы в лунном сиянии ночи по законам романтического жанра.  

– Мне не нужны эти эксперименты, – отвернула лицо.

– Это не эксперименты, – Рига уперся в нее взглядом. – Это правда.

– Какая правда?

– Я люблю тебя.

– Меня? – удивилась она.

Губы скривились то ли в улыбке, то ли в гримасе недоверия. Он прижал ее руки к своей груди, и она почувствовала гулкие удары его сердца. Совсем другие удары. Не захлебывающиеся и дрожащие... Удары совсем другого сердца...