Вопросы

         Отношения с Ригой не то чтобы натянулись. Они исчезли, они перестали существовать, хотя Дим и Рига не перестали существовать друг для друга, продолжали разрабатывать планы по обустройству «Фортуны» и расширению оборота.

         И вдруг Дим не выдержал, обернулся, уперся в Ригу синим взглядом.  

– Ну, как она?

Ригу как током ударило, распрямился и отшатнулся к окну, стукнувшись плечом о раму.

– Ничего. Она ведь раньше ушла, чем он умер. Она успела с ним попрощаться.

– С твоей подачи?

– С моей, – кивнул Рига. – Вбила себе в голову, что она недостойна счастья. Да почему же?

– Ты собираешься... счасливой ее делать? – спросил Дим.

– Мы же закрыли эту тему, – напомнил Рига.

Дим сел в кресло и плеснул себе холодной теккилы.

– Закрыли? Да, закрыли. Просто болезненная история. Не могу отойти. Я ведь думал с ней жить по-новому. А погряз совсем... в этом всем. В том, от чего бежал.

– Потому что без нее?

– Нет. Потому что я ошибся. Жизнь везде одна. Люди везде одни. Деньги везде одни. Наркотики везде одни. Солнце везде одно. Некуда бежать... от него. И ей некуда бежать. От Выготцева она побежит к тебе... чего ради? Любит она тебя что ли? Нет. А просто Выготцева нет и деться ей некуда. И денег взять негде. Откуда тут любви взяться? Никакой любви нет. Она всегда будет искать того, с кем ей лучше... с тобой, с Выготцевым или с Киргизом...

– С каким Киргизом?

– Я просто говорю, – Дим дернул плечами. – Не о нас, допустим... Если она придет к тебе, значит, ей это выгодно. Выгоднее всего, и ничего больше. Не говори, что ты романтик, Рига. Ты все прекрасно понимаешь. Тот, кто убивал за деньги, не может быть романтиком. А иначе ты стал бы проповедником и на войне призывал бы всех покончить с Дьяволом внутри самих себя. Нет, ты на этом заработал – без сантиментов. И здесь то же самое. Она тебе нравится, и ты ее покупаешь. И для нее будет лучше поскорее продаться. Чтобы без аукциона, без распродажи с уценкой.

Рига вдруг улыбнулся.

– Я тебе объясню, почему ты не прав. Если бы так было, мир бы уже кончился. Сдулся. Выдохся. Я люблю ее. Если я и не был романтиком, то стал им. Она меня любит. Мы поженимся. У нас будут дети. Вот, что я тебе скажу. Мы будем растить детей, смотреть друг на друга и радоваться... А ты вечно будешь одиноким, циничным, холодным параноиком... Будешь падать в обморок от собственного цинизма!

Дим засмеялся.

– Ну-ну, Рига. Она тебя любит? Это кто тебе такое сказал? Думаешь, в этом городе, на берегу этого дрянного мелкого моря, этой грязной лужи, куда плевали и испражнялись, можно жить человеческой жизнью и можно любить?

Теперь Рига искренне удивился.

– А при чем здесь это? Сам же говоришь, что жизнь везде одна и люди везде одни. И любить можно везде. В любом веке, в любое время, в любом месте. Я понял это благодаря ей.

– Она тебя любит? – вдруг спросил Дим, как человек, который споткнулся о какую-то мысль и не может избавиться от нее.

Рига пошел к двери, бросив на ходу:

– Не хочу с тобой спорить. Не веришь никому, видишь во всем только грязь, только наркотики – твое дело.

Легче было думать, что она просто согласилась быть с Ригой. Рига по сравнению с Выготцевым – Аполлон. Богат, красив, молод. В его чувство тоже легко поверить. Ее беспокойные глаза обладают страшной магией. Он просто околдован их лунным мерцаним. Действительно, есть в ней что-то необычайное, чего не вытравишь кислотой будней. К ней грязь не пристает. А как она перчатки стаскивала... так нервно, словно этими пальчиками каждый день с Выготцева не снимала ни штаны, ни сапоги. Чистая наша девочка, скромная гувернантка...

Юлька, вот, вся, как на ладони. Ничего из себя не корчит. А то... лунный свет, видите ли. Кто это, Рига сказал? Ерунда какая. Или само всплыло в сознании?

И дела не шли в голову. И она не шла из головы. Наконец, Дим поднялся и пошел в ресторан – осведомиться о закупках. И, поговорив с управляющим, столкнулся с Юлькой, пришедшей на свою смену. Она повязала фартучек и прицепила на кудрявую голову чепчик. 

– Ну, нравлюсь я тебе?

– Нравишься, – кивнул Дим. – А, скажи, Рига тебе нравится?

– Рига? Ты ревнуешь? – просияла Юлька. – Нравится. Рига классный.

– Ну, и если бы..., – помог Дим.

Она замахала головой.

– Нет. Ты лучше.

– Ясно. Я хозяин. И денег у меня больше.

– Нет, мне просто длинные волосы не нравятся...

Дим отвернулся и вышел из ресторана. Вот так же и Таня могла бы сейчас выбирать, и, может, даже выбрала бы его, вменив Риге в вину длинные волосы. Если бы не эта «любовь». Откуда она взялась?