Вор

Наутро, когда Севир проснулся, Ренфел уже собрал их поклажу.

– Просыпайтесь, мой принц. Завтрак на столе.

Севир с трудом оторвал голову от подушки. Тело ныло от боли и требовало ещё отдыха. Но Севир протёр глаза и, оглядевшись, спросил:

– А где Вьюга? Что случилось?

– Вьюга отправилась на охоту, – подмигнул Ренфел. – Быть может, принц Севир, богиня вам благоволит. И у вас ещё будет шанс загладить вину.

Интерлюдия. Седьмая ветвь

Зубы, что рваным кольцом окружали эль-Тун, остались далеко позади. Им на смену из дрожащего раскалённого воздуха показались трёхконечные клыки, покрытые вековыми наслоениями соли и песка. Грязно-коричневые исполины склонились к земле, прижались в предсмертной судороге, как лапки к брюшку насекомого. И из каждого клыка вырывался водопад ледяной воды.

Она теперь была повсюду и подгоняла путников. На рассвете место ночёвки превращалось в мелководье. Шор и Лика вздохнули с облегчением, когда наконец поднялись по крутому склону между двух клыков и выбрались из гигантской пасти. Пройдут, должно быть, месяцы, и в мир вернётся Южное море.

– Эль-Тун уже полностью затоплен? – спросила Лика, развернув горбача, чтобы посмотреть на разлитую до самого горизонта водную гладь.

– Да́. Туда ему и дорога. Столб воды видно даже отсюда, если присмотреться.

Лика приставила ко лбу ладонь, чтобы лучи рассвета не били в глаза. Вдалеке действительно различалась тонкая полоска, но если бы Лика не увидела этого вблизи, то никогда бы не поверила в бьющий в небеса поток воды.

– Если будем идти всё время на запад, то рано или поздно окажемся в седьмой ветви. Хотя, конечно, я предпочёл бы увезти тебя за Шёлковое море, – сказал Шор, немного смутившись.

– Как только узнаем, что произошло в землях рао. Я надеюсь разыскать лорда Ренфела. Вдруг получится узнать, что стало с моими родителями. Может, они тоже решили уехать. У меня на Эльре есть родня.

– Мы всё узнаем. – Шор взял руку Лики и мягко поцеловал ладонь.

Шор набрал воды про запас, наполнив все бурдюки. Если дальше не встретятся серые камни, то с водой могут возникнуть проблемы. Лика с тревогой оглядывалась. Место, откуда она хотела сбежать, теперь манило её ложной надеждой, что там безопаснее, чем впереди.

«Сколько ещё тянется эта пустыня? Есть ли там реки, есть ли поселения?»

Прошло трое суток. Днём путники старались отдыхать в крохотных палатках, которые они ставили между двух горбачей, а ночью шли, ориентируясь по звёздам. Лика благодарила богиню каждый раз, когда Шор безошибочно находил путь. Сама бы она никогда не выбралась из пустыни.

К концу третьего дня Лика проверила запасы, и её охватила паника: воды осталось слишком мало. Страх заставил сердце биться сильнее.

– Шор, надо вернуться, – затараторила Лика. – Впереди ничего нет, мы должны вернуться, нам надо…

Шор, который ещё не успел потушить костёр, поймал Лику за руки.

– Лика, нам нельзя возвращаться. Успокойся, воды у нас в достатке, посмотри, тут же уже зелень растёт. Ты видела птиц, а вчера испугалась воя хищников. Они же где-то берут воду. Я понимаю твой страх, мне тоже страшно…

– Вот видишь! Ты тоже боишься, что нам не хватит! Я не хочу умереть от жажды, не хочу!

– Я боюсь, что если вернусь, сделаю хоть полсотни шагов назад, то брошусь искать ту голубую воду.

У Лики задрожали губы. Светящийся символ со лба Шора пропал совсем недавно. Она надеялась, что, выбравшись из пасти чудовища, он избавился и от тяги к наркотику, как называл его Шор, но это были наивные надежды.

– Мне снится колодец. Во сне я пью голубую воду, и мне хочется плакать после пробуждения. Я не могу вернуться. Нельзя. Мы должны идти дальше.

– Мне так страшно, – дрожащими губами пролепетала Лика, прижавшись к Шору. Он обнял её и поцеловал в макушку.

– Мы справимся.

Костер зашипел. Шор глянул мельком на тёмное пятнышко на углевике, которое быстро снова стало жёлтым, и подумал, что, наверное, это поджарилась какая-нибудь мошка, но тут шипение раздалось ещё раз. И ещё.

Лика подняла голову, вглядевшись в тёмно-синее небо, где уже начали мерцать первые звезды, и вздрогнула.

– Мне что-то капнуло на нос, – пожаловалась она. – Ты плачешь?

– Лика… – прошептал Шор и встал. Он вытянул руку вперёд, будто хотел, чтобы на неё сел ночной мотылёк. – Это же дождь.

Она задержала дыхание, будто могла спугнуть невероятное, но спустя всего несколько мгновений пустыню заволокло мелкой моросью, которую в былые времена Лика не посчитала бы дождём. Воздух стал холодным и влажным, крошечные капельки, похожие на пух или скорее даже на пыль, закружились, завертелись. Под треск костра и недовольные, пугливые всхрапывания горбачей Шор и Лика бросились танцевать, визжать и скакать, кружиться и бегать, размахивая руками.

Он подхватил её на руки, и оба закружились, принялись кричать в небо и подставлять лица дождю.

Шор и Лика в обнимку повалились на мокрый песок и засмеялись до слёз от счастья, а потом спешно собрались, дрожа от холода, оседлали горбачей – мокрых, недовольных, внезапно дурно пахнущих и упрямых, и погнали их дальше на запад.