Вор

Сначала Шор думал, что, может, так даже лучше: умереть в мучительных видениях, а не угасать, пялясь в одну точку. Но постепенно он стал забывать, где находится и что с ним происходит. В какой-то момент Шор не смог вспомнить своё имя, и это испугало сильнее возможной смерти.

А потом спасительная вода заполнила рот. Измученный организм сперва воспротивился долгожданной влаге: горло сжалось, язык словно окаменел. Сделать первый глоток было невыносимо больно, но капля за каплей – и Шор очнулся. Он заставлял себя держать глаза открытыми, но всё равно усталость брала верх, и каждый раз, когда удавалось вновь поднять тяжёлые веки, казалось, что вода ему только приснилось. Ведь кто в эль-Туне мог поделиться с умирающим водой?

Шор открыл глаза. Жажда отступила. На губах ощущалась влага, а в животе – тяжёлая, неприятная сытость, как бывает, если попробовать утолить голод не пищей, а водой.

«Кто-то действительно напоил меня. И ничего не украл».

Рядом валялись пустые «клювы» – ёмкости для воды, придуманные крапчатниками. Их тоже не забрали.

«Странно». Слева Шор заметил движение в темноте.

– Экх! – окликнул он на местном наречии.

Тень не ответила, только сжалась и спряталась за стеной.

«Боишься? Хорошо. Кто же ты такой?» – Шор сделал вид, что потягивается, а сам нащупал край тряпки, которая занавешивала окно, и сдёрнул.

В комнату полился голубоватый свет. Тенью оказалась девчонка: разноглазая, черноволосая, в сером балахоне послушницы.

«Неужто подданная кого-то из принцев Ародана?»

Шор выставил раскрытые ладони вперёд, дав понять, что не собирается её обижать. Проклятье, снова придётся менять убежище и перетаскивать вещи и нычки.

«Как бы прогнать её так, чтобы не подняла крик? Она либо глупая, либо очень смелая, раз поделилась со мной водой. И это одинаково плохо».

– Ты просил пить, – сказала девчонка. Она тяжело дышала, голос был сухим и слабым. Знак на лбу почти перестал светиться, значит, она не была в храме уже минимум сутки.

– Мой тебе совет, – сказал Шор, – в следующий раз пройди мимо.

– Ты сказал, что тебя зовут Шор.

– Правда? Не помню такого.

«Может, просто топнуть как следует? Глядишь, она и убежит! Не хватало ещё этой блохи на хвосте».

– Ты сказал, что ошибся. И просил пить.

«Уж не тронулась ли она умом? Что ж, здесь это не редкость. Жажда многих сводит с ума».

– Слушай. Я не знаю, кто ты и зачем сделала то, что сделала. И знать не хочу. Тебе же будет лучше, если ты прямо сейчас уйдёшь.

Девочка отошла на шаг. Шор заметил, что правой кисти у неё не было. Воровка, значит.

– Если думаешь, что заработаешь прощение за воровство, то ошибаешься. Чего ты ждёшь? Благодарностей?

В другой жизни он валялся бы у этой оборванки в ногах, обещая служить ей до конца дней. Но эль-Тун не прощал милосердия. Если бы кто-то заметил, как она напоила другого человека, им обоим могли запретить вход в храм. Или увеличить силу знака до пяти дней.

– Нет, – девочка покачала головой и пошла к выходу. – Я хотела увидеть, что меня ждёт. Это страшно. Я не могла на это смотреть… Скажи, ты хотел умереть?

Мысли у Шора вскипели. Он поднялся и так быстро, как только мог, направился к девчонке. Та вздрогнула и выбежала на улицу.

Голова у Шора закружилась, перед глазами стало темно, и он привалился к стене.

– Дура! – хрипло крикнул он девчонке вслед. – Если бы хотел покончить с собой, то убил бы тебя за то, что помешала! И не приходи больше!

Лика забралась в свою нору и перевела дух. И как ей хватило смелости разговаривать с этим человеком? Всё время до его пробуждения она почти не спала и вздрагивала от каждого шороха. Она не знала, кого спасла. Зачем она сидела рядом с ним, когда вода закончилась? Всё равно больше бы ничем не помогла. Ведь так?

Нет. Она видела, что он мог выжить и что её помощь – это верный поступок. Лика прикрыла глаза и постаралась успокоиться. Починить шкатулку Севира тоже казалось правильным – и вот к чему это привело. Лика закатала рукав и осторожно потрогала зажившие шрамы. Кожу покалывало, изредка схватывало судорогой, как будто Лика плотно сжимала кулак и никак не могла отпустить.

Вот чего стоила её помощь. В эль-Туне наверняка были люди и похуже Севира. Шор мог оказаться убийцей, или насильником, или кем похуже.

Лика осеклась. Почему-то в мыслях она всегда называла юношу по имени, как хорошего знакомого. Глупость какая. Это из-за того, что он говорил на её языке? Она ни с кем не разговаривала с тех пор, как попала в эль-Тун. Сколько времени прошло? Лика испугалась: она не делала зарубок и вообще не считала дни. В итоге они слились в один сплошной ком. Лика подползла к стене и начала считать на пальцах, а после, взяв острый камушек, высекла на стене несколько полосок. Сколько дней занял весь путь? Сколько раз она посетила храм? А сколько раз это только приснилось? Как долго она проспала от изнеможения?

Казалось, что прошла целая вечность. Лика посчитала зарубки. Выходило не меньше двух месяцев. В Илассете началась зима. Значило ли это, что и в эль-Туне могло стать не так жарко?

«Может, пойдут дожди? Спросить бы у кого-нибудь».