Вор с черным языком

Гальва оказалась не просто дочерью герцога. Она носила на себе спящие татуировки, начерненные не менее могущественным магом, чем Мертвоножка, чье теплое отношение к спантийке теперь стала куда понятней. У меня от волнения защипало кожу. Фульвир был таким же смешивателем костей, как великий гальт Трясошип, его бывший партнер, с которым они не сошлись во взглядах на то, допустимо ли смешивать кости людей и диких зверей. Трясошип занимался такими опытами, и Рогач – лучшее тому доказательство, но потом пришел к выводу, что они оскорбляют богов, и зарекся когда-либо их повторять.

Фульвир оказался не таким щепетильным.

Помимо других имен, его называли Отцом чудовищ.

Спантийские матери пугали непослушных детей тем, что Фульвир придет за ними и поменяет их головы на вороньи, а ноги – на петушиные. Рассказывали, что его магическая библиотека не имела равных себе в мире людей, и ей завидовали все ведьмы от Голтея до Пигденея. Гальва решила, что мы должны встретиться с этим печально известным магом, а я решил, что украду одну из его книг.

Соляные горы были не такими большими, как Невольничьи дальше на западе. Однако свой проигрыш в высотах и глубинах они сглаживали опасностью. Ослам приходилось несладко, так же как и нам. К примеру, Норригаль временами дремала в седле, а на узких горных тропах это грозило смертью.

Чтобы не упасть с осла, она жевала траву, называемую быстролист, которая придавала бодрости, но взамен делала ее слишком чувствительной к бытовым неудобствам и чересчур разговорчивой, что, вообще-то, было не в ее привычках. Считалось, что эта тропинка через горы, куда более утомительная, чем главная дорога дальше на юге, и почти непроходимая для любых колес, была самым прямым путем в Аустрим. Другими словами, храните нас боги, самым коротким путем. У нее было и еще одно преимущество: она вела нас к саду костей Фульвира.

Мы приближались к башне колдуна, а я забавы ради представлял себе, какие книги заклинаний старик собрал в своей горной крепости. Книги о полете? Превращениях? Некромантии? Вероятно, все вместе. Пока я фантазировал, Норригаль, возбужденная быстролистом, рассказывала, как однажды уменьшила себя, чтобы прокатиться верхом на волке.

– У него не было ничего, так что мне пришлось взять немного успокоительного порошка, смешав его с моей слюной и кровью ягненка, без крови ягненка вообще не стоит никуда отправляться, потому что она нужна в любом заклинании, во всяком случае в гальтских заклинаниях, а еще понадобится серебряная вода, которая сохраняет кровь живой без потери полезных свойств, и я очень ее рекомендую. На чем я остановилась? Да, правильно, волк, матерый зверь с сединой на морде, и я растерла порошок с кровью в ладонях и дала ему лизнуть, и было видно, как он раздумывал, не откусить ли мне руку, но все же решил, должно быть, что я друг, и лизнул, а потом перевернулся на спину, и я его погладила, но уже стала маленькой, и моя рука исчезла в шерсти на его груди и…

Тут я перебил ее:

– А если я перевернусь на спину, ты меня погладишь?

– Тебя и так гладили достаточно. Еще один раз – и ты станешь ручным и совершенно бесполезным для меня. На чем я остановилась? Да, правильно, я погладила его пузо, а потом он встал и поднял одну лапу…

Она продолжила рассказ, а я еле сдержался, чтобы не отпустить неприличное замечание насчет поднятой ноги, и просто слушал увлекательную историю о том, как девушка четырех футов ростом каталась на волке. Вот только говорила она из-за своей травы так быстро, что я едва поспевал за ней.

Опустился туман, и неожиданно стемнело, хотя до заката оставалось еще не меньше двух часов. Следуя за голосом Норригаль, я чувствовал странное удовлетворение, хотя говорила она, чуть ли не задыхаясь, а пейзаж был суров и мрачен. Я смотрел на желтую траву и сорняки по обочинам тропинки, как будто надеялся отыскать там монетку-другую. И вскоре действительно нашел, спрыгнул с осла, подобрал ее и очистил от грязи. Я не мог поверить такой удаче, ведь это была моя любимая монета – галлардийский «совенок».

– Как тебе это нравится? – сказал я и протянул ее на голос Норригаль, продолжавшей сплетать свою историю.

– И мы оказались возле ручья, слишком широкого, чтобы его можно было перепрыгнуть, но волк все-таки прыгнул, и запах у него был звериный и терпкий, и я нервно захихикала, потому что боялась с него упасть, но еще крепче утопила пальцы в шкуру на его шее, а он, казалось, и не был против, а, наоборот, взбодрился и побежал еще быстрее, хотя я не думала, что такое возможно…

Я приотстал от спутников, но не настолько, чтобы не различать их силуэты в полумраке.

– Эй, Норригаль! – крикнул я и поспешил за ней, вытянув перед собой руку с монетой, а другой рукой держа осла под уздцы.