Ворчание ездового пса-2

После лиричного запева о любви к небу, на экране сразу появилась моя личность. Дима тонко и тактично разрезал на куски наше с ним интервью и на нем, собственно, построил канву фильма. Там, кроме меня, были еще отрывки из интервью с Леонидом Хайко, старым пилотом Багмутом, несколькими КВС Ту-154 из Питера, Внуково и других предприятий, с военными летчиками, с Рубеном Есаяном и самим Шенгардтом. Но в основном, эмоциональная сторона была разделена между мною и в какой‑то степени Хайко.

Прямо скажу, весь эмоциональный заряд фильма подпитывался именно вставками с моими высказываниями и репликами. Надя все боялась эпизода со слезами; его так и не было. Дима потом признался, что очень хотел его оставить… но так как мы еще заранее попросили убрать эту сцену, он тактично отрезал нелицеприятную часть, тонко вставив в фильм мимолетный момент с увлажнившимися глазами – этого, мол, вполне достаточно…

А в общем, он удачно выбрал значимые моменты нашей с ним беседы, и получилось так, что самые существенные и глубокие мысли в фильме выражаю именно я, причем, в противовес серьезным, с расстановкой, солидным высказываниям моих коллег, мои ну уж очень эмоциональны и нестандартны… может, даже в чуть несерьезной форме.

Сам фильм тронул до глубины души. Столько сердца было вложено автором, так он влюблен эту прекрасную машину, так уж накормил нас взлетами и посадками, ракурсами и обрывками радиообмена, историей создания, фактами, документами, случаями и историями… И налицо несомненный режиссерский талант автора. И прекрасная операторская работа.

После второй части был объявлен перерыв на чай–кофе. Перешли в зал кафе, сели за большие круглые столы, начались беседы и знакомства. Нос к носу столкнулся с Хайко, с удовольствием познакомились… рядом внук, он участвовал в эпопее издания моей первой книги, дал прочитать деду–пилоту – и тот подсел… Потом Хайко нас и вообще заговорил, слова не вставить.

Тут же Роман Гусаров: радость встречи, Надя с ним как своя, еще с Баскервиля, разговорились. Пожалели, что нету с нами Белова… оказывается, Макс тут на авиационном празднике накувыркался всласть на пилотаже, с перегрузками… и лег в больницу с выскочившей грыжей позвоночника. Сегодня вторая операция, а первую он перенес еще давно, после катапультирования. Роман связался с ним по телефону, дал гаджет и мне поговорить, потом еще и Надя сказала Максу несколько теплых слов.

Подходили пилоты, жали руки, высказывали комплименты. Остановил меня герой Ижмы Новоселов, с золотой звездой на форменном пиджаке; обменялись любезностями, расшаркались, он давно меня читал и т. п. Да меня все тут давно читали и теперь присматривались, что ж за человек Ершов вживую.

Надя тем временем познакомилась с мамой Димы, осыпала ее комплииментами сыну, узнала, что мальчик не пьет и не курит, что он вообще молодец… Да уж, не то слово молодец – Личность!

Вторая половина просмотра, финал… не успел погаснуть экран – бурные аплодисменты, крики «браво»… Я встал; рядом встали, встал весь зал. Овация… слезы на глазах… Триумф.

Снова спустились в кафе, фуршет, шампанское, закуски… Тут уж началось повальное рукопожатие и фотографирование. Подходили незнакомые люди, фотографировались, парой, группами, толпой; кто‑то зачем‑то подарил мне тяжеленную книгу об офицерах… Пилоты приняли меня как своего. Надя забыла о кашле. Дима Колесник привел Лешу Самошина – они как симмеры и программисты тоже вложили свою толику в анимацию некоторых случаев в фильме. Я публично обозвал Колесника гением; Дима смутился, а Леша только подтвердил мои слова.

Сидели пили шампанское; Колесник заикнулся о Вульфове… говорю, жаль, нет его на этом мероприятии. Как нет – да вон же он! Где? Ну тащи знакомиться. С удовольствием наговорили друг другу массу приятных слов… Вульфов, оказывается, сам стеснялся подойти первым… Подвел к нам внуковских пилотов, с которыми довелось летать в кабине, завязалась беседа. Мне было лестно, что со мной разговаривают на равных мэтры, начинавшие осваивать нашу машину и научившие этому других. Я‑то что – я шел уже по проторенной тропе…

Диму–триумфатора там разорвали на части. Но под конец мы все‑таки усадили его рядом, чокнулись и хоть перебросились несколькими словами. Наде он ну уж очень понравился. Я еще подписал ему несколько фотографий нашего самолета.

Сильнейший эмоциональный всплеск… к концу мы уже прилично устали. Собирались уезжать; снова незнакомые люди подходили, жали руку, спрашивали, где можно прочитать мои произведения. В общем, меня и так знают, а тут фильм сделал мне дополнительную рекламу. Уж очень людям понравились мои высказывания.

Вышли на улицу, уже темно. Окончательное прощание с Димой, приглашение в гости на будущее… поехали. Договорились с водителем, чтобы забрал нас в аэропорт в семь утра, мы спустимся вниз, а он будет ждать нас у входа с семи часов.