Ворчание ездового пса

Что интересно: старики смотрят назад, в прошлое, смотрят конкретно, держатся за прошлое и живут им; а в размытое и непонятное будущее направлен только посыл. И применительно ко мне: надо опасаться вот именно такого понимания моих книг читателем. Я должен вести диалог с молодым современником, а не представлять ему застывшую картину того, что было в наши времена и чего уже никогда не будет. «Наши времена» для меня должны быть не 70–е годы, а сегодняшний день. Но это тема обширная и неблагодарная: мне уже хорошо настучали по голове на форуме.

Но если уж работать в этом направлении, то надо погружаться капитально. И если удастся заинтересовать молодежь не картинками из прошлого, а заставить задуматься над своими путями и своим будущим, – это будет стоить вложенного труда.

По радио мальчишки уродуют хорошую песню «За окном черемуха колышется». Я плюнул, выключил радио, достал аккордеон… Да уж… полгода в руках не держал. Ну да кому я нужен со своей музыкой. А для старика все ж какая–никакая отдушина. Ну, сыграл пару мелодий и отложил инструмент.

На 66–м году я явно деградирую. Все больше и больше одолевает настроение пустого времяпрепровождения, все меньше и меньше желание деятельности. Сижу себе, размышляю. Ощущаю покой, купаюсь в нем. И мысли все растительнее и приземленнее. А может, так и надо?

Во всяком случае, желания снова выступить на людях уже не возникает. Все равно ведь лучше своего Пса я уже ничего не напишу, только хуже.

И самое главное: а кому это надо? Общество быстро перестраивается, и те ценности, которые я свято исповедовал и проповедовал, востребованы только стариками да редкими придурками, вроде меня, ну, ещё шизонутыми, не от мира сего. Письма от них ещё приходят, но сила не за этим пластом общества. Это все сползает в бездну.

Мне кажется, пора затыкать фонтан. Светочем гуманизма и средоточием светлых идеалов в обществе потребителей и хищников мне явно не быть. В лучшем случае, это общество примет к сведению светлые идеалы как пример нежизнеспособности.

Сиди, Вася, себе на даче, радуйся, что ещё есть задумки и возможность претворять их в жизнь молотком и пилой, радуйся тому, что пока не донимают болячки, что есть возможность жить вдали от сумасшедшего, грязного, нервного города.

Вот я рассуждаю о слетанности экипажа и раскрепленном методе. Я пишу о мирке, где учитываются психологические особенности друг друга. И сравниваю с современной системой «человек–функция».

Все неувязки, которые возникают в полете в трениях двух пилотов, двух малознакомых личностей, загоняются вглубь и сжигают живого человека изнутри. И поневоле, постепенно, в целях самозащиты, человек строит внутри своей чуткой и тонкой натуры каменное убежище, где прячет сокровенное. Работа же становится жёстко–бездушной. Такая работа не может приносить положительных эмоций – ну, через пару–тройку лет летного стажа уж точно. Человек окаменевает в своем отношении к Делу, и Дело это плавно переводится в разряд скучной обязаловки, теряя высокий духовный смысл Служения.

И здоровья ведь это не добавит. Человек и так перегружен, а тут ещё внутри уязвленное самолюбие – ведь не до сантиментов!

Так современные технологии губят Личность. Так сообщество высоких профессионалов плавно низводится к социуму делателей денег и, в конечном счете, к деградации общества потребителей.

Высокий созидательный смысл движения общества пропадает. Отдавая все силы добыче баксов, люди мельчают. Они не будут способны на жертву, не смогут противостоять не то что внешней агрессии, а просто неудобствам жизни. Случайная нехватка туалетной бумаги создаст опасный дискомфорт, а отключение электроэнергии будет страшным стихийным бедствием.

Такое общество не сможет существовать без мощной судебной системы. Суд будет решать все проблемы.

Такое общество не способно родить подвижника. И гарлемские помойки будут доминировать в искусстве.

Ну и что ты предлагаешь?

А ничего. Я, к счастью, умру раньше.

А ведь эти молодые пилоты, дожив до старости и оглянувшись, тоже будут ворчать, отвергая новации и считая свой век самым счастливым.

Если только у них к тому времени сохранится потребность размышлять. А зачем?

Наткнулся на форуме на ссылку: человек порекомендовал читать Одинцова. Я залез в инет. Оказывается, Михаил Петрович Одинцов, летчик–штурмовик, дважды Герой, генерал–полковник, 1921 года рождения, написал две книги. Я открыл его «Преодоление», с ухмылкой ожидая обычных казённо–суконных фраз… и зачитался.

Во–первых, это чисто художественная книга, хоть и явно видно, что автобиографическая. Во–вторых, там столько настоящей поэзии и романтики Неба, пусть и немножко лишней, и немножко неуклюжей. Но таких книг о войне я ещё не читал. Очень хорошая книга.

Единственно смущает: автору уже под 90; когда он издавал эту книгу, ему было под 70… ну, за 60, генерал–полковник, очень видная личность… Не раб ли для него писал? Ну, тогда этот раб талантлив. Он сумел создать впечатление, что писал‑таки военный летчик. Может, это излишне опоэтизированное небо, эти чуть неуклюжие фразы созданы сознательно?