Ворюга в клеточку

– Так. Это понятно. Здесь делать нечего. Работы на пару часов. Обои-то покажьте. А ничего. Буду к вам ходить, на репетиции. – И он прошагал на кухню, заглянул в ванную. Повертел краны. – Это понятно. Энти два крана – прокладки менять. Энти два – вон выкидывать.

– Вот и хорошо, – сказала мама. Она почему-то сразу прониклась к нему доверием. – Вы тут меняйте и выкидывайте, а я к тете Свете, на минуточку.

– Это понятно, – сразу же врубился дядя Степа, закатывая рукава. – Пара часов у нас есть. И где мой оголец бегает?

…Работа была в самом разгаре, когда явилась наша смена. Алешка принял у Ленки сигнальную ракету, а я у Акимова – ключи от его квартиры.

Захватив пульт, я вышел на балкон. Вообще-то пост у подъезда, где живет Модеста, оказался совсем не нужным. Обзор был прекрасный. Прямо как на ладони – Модестин подъезд, возле подъезда слоняется Алешка. Глазеет по сторонам, поддает пустую банку из-под чего-то – отсюда не разберешь, о чем-то заговаривает с прохожими и жильцами. И со знакомыми собаками. Стоят, подъезжают и отъезжают машины.

Вот и белый «Мерседес» подъехал. Из него сначала вышел амбал-водитель, огляделся, открыл заднюю дверцу и выпустил из нее, подставив руку, белобрысую блондинку (так Алешка ее назвал) с сумочкой. Взмахнув своими волосами до талии, она скрылась в подъезде.

А ракеты почему-то не было. Алешка сидел на корточках у скамейки и с чем-то возился. Увлекся посторонним делом.

Я немного поволновался и все-таки включил Карлсона на «запись». Главное, чтобы все сработало.

Блондинка пробыла у Модесты не очень долго. Вышла из подъезда, юркнула в машину. Машина тронулась, но тут же резко затормозила, потому что перед ее носом взвилась ракета. Даже отсюда был слышен истерический визг классных шин.

Как потом выяснилось, ракета немного состарилась. И никак не хотела взлетать от спичек. Пока Алешка не выпросил у какого-то прохожего зажигалку. Зажигалку тот дал, но сурово предупредил:

– Не вздумай во дворе запускать: залетит кому-нибудь в окно.

– Конечно! – согласился Алешка. – Что вы! Я ж понимаю! – тут же подпалил шнур и удрал. Будто его и не было. Он даже не заметил, как «объект наблюдения» вышел из подъезда.

Я привел Карлсона в действие. Он поднялся над домами и послушно спикировал на балкон Акимова. Прямо мне в руки. Вытащив диктофон, я помчался домой.

– Успел? – спросил меня взволнованный Алешка. – А то у меня ракета протухла.

– Успел. А как у вас дела?

Дела были прекрасны. Краны не подтекали, дверца кухонного столика не болталась, стены кабинета сияли белизной с красивыми черными каплями нот и строгими линейками.

– Симфония! – сказал довольный дядя Степа, вешая последнюю полку.

Мы расставили книги и безделушки, повесили на место карту и пошли на кухню. Я молча положил на стол диктофон.

– Ну? – Акимов вытер руки и, волнуясь, включил диктофон.

Вот что он записал.

Звонок в дверь. Глухо донеслись голоса:

– Здравствуйте, милочка. Извините за беспорядок. Я отъезжаю на пару дней. Надо отдохнуть, замучалась делами.

– Модеста Петровна, выручайте!

Тут запись пошла погромче – они прошли в комнату.

Модеста Петровна: Не знаю, не знаю, милочка, чем могу помочь. Я временно прекратила прием вещей в залог. Плохо выкупаются.

Милочка: Я в отчаянии. Мне срочно нужны деньги.

Модеста Петровна: И много денег, милочка?

Милочка: Десять тысяч долларов!

Модеста Петровна: Ну, что вы, у меня же не банк. У меня и тысячи не наберется. Да и те опечатаны. Налоговая проверка.

Милочка: Я в отчаянии…

Модеста Петровна: Это вы уже говорили.

Милочка: Любые условия! Модеста Петровна, вы знаете моего мужа, он честный человек. Но попал в ужасное положение. Он держит антикварный художественный салон. Недавно очень уважаемый бизнесмен сдал ему на комиссию несколько ценных старинных картин. Айвазовский, Перов, Серов и другие. А их украли! Вы представляете, что теперь сделает этот уважаемый бизнесмен с моим мужем!

Модеста Петровна (очень фальшиво): Какое несчастье! Даже не знаю, как вам помочь, милочка. Мне ведь тоже нельзя рисковать.

Милочка: Я понимаю. Вот гарантия. Этот старинный кулон с алмазами мне подарил муж в день нашей свадьбы. Он достался ему от его бабушки. Это фамильная ценность. Я оставлю ее вам в залог.

Модеста Петровна (с восхищением): Милая вещичка. Но она не стоит десяти тысяч.

Милочка: Вот оценка ювелиром. Кулон стоит пятьсот тысяч. Вы ничем не рискуете.

Модеста Петровна (как бы нехотя): Пожалуй… У меня есть небольшие сбережения. Что ж, я ими рискну. Кто знает, может, ваш ювелир ошибся. Пять тысяч я бы набрала.

Милочка: Десять, Модеста Петровна.

Модеста Петровна: Ну, хорошо, только ради вашего мужа, попавшего в беду. Я вас попрошу выйти на минутку в соседнюю комнату. Я вам, конечно, доверяю, но мне не хотелось бы, чтобы кто-то знал о моем сейфе.