Воробьиная ночь

Я долго могу терпеть, а потом наступит и мой черед. Нашему бы теляти... Выигрывает тот, кто умеет ждать. Вспомни, как тебе с Багуном досталось на этой чертовой кимберлитовой трубке, которую вы так некстати обнаружили. Ты еще там мог остаться вечным памятником и себе, и ей. Да вот не остался же, и трубочка тоже - тю-тю. Испарилась. Мыслишки - не шило, иголкой виляют туда, где послабже? Виляют. Печенка заставит - она ведь не броневая.

Он косит глазом на дуло пистолета-пулемета. Потом снова поворачивает голову и застывает.

- Если к нам припожалуют гости - я могу вступить с ними в переговоры?

- О чем?

- Хотя бы сообщить о том, как у нас обстоят дела. Кто здесь и зачем.

- Что это изменит?

- Откуда мне знать? - раздражается командир. - Думать и решать вынудим. Пожалеть и слезу пустить заставим. Время затянем.

- Разве что слезу...

С юморком человек.

- Если они узнают, что самолет захвачен, а не добровольно прет в Иран, Туркестан, Пакистан, им придется что-то решать, согласовывать, предпринимать. Чечня им еще подбросит загадок. Болтовня в любом случае требует времени, только молчание можно мгновенно оборвать. Сделать безвременным.

- Хорошо. Но курса в любом случае не менять.

Пилот поворачивает голову и приподнимает брови. Долго смотрит на Аслана. Разлепляет губы.

- Курс нам менять придется, и дай Бог, чтоб не один раз.

- Я имею в виду - мы должны сесть в Чечне.

- Ваши бы слова да Богу в уши. Вернее, одно слово: сесть. А уж где... Только я вот все больше и больше сомневаюсь, что нам это удастся сделать.

И как бы в подтверждение его пророчества - голос диспетчера ПВО:

- Два самолета подготовить к вылету!

- Есть подготовить!

Аслан вздрагивает.

- Это - что?

- То самое. - Командир некоторое время молчит, потом говорит с сожалением: - Олухи вы царя небесного. Я имею в виду не только вас и ваших дружков. Самолет вы захватили... мастерски. Но вот что касается тех, кто все это планировал и организовывал... Захватить в пять секунд самолет, чтоб в одну потерять?

- А как бы поступили вы? - огрызается Аслан.

- Сейчас открою для вас филиал академии по терроризму и угону самолетов. Вам не кажется, что если вы только сели на унитаз, то с поддергиванием штанишек надо и погодить?

- Не острите.

- К чему мне? Заострено каллиграфически.

Не те прихлопнут, так эти убьют.

- Поступайте так, как считаете нужным, - говорит Аслан.- Только помогите довезти груз до места.

- Да места-то - нет!

- Любое по вашему выбору в районе Гудермеса поближе к горам. С остальным мы справимся сами.

Та-ак...

16

Небо на востоке все больше светлеет. И вот далеко на юге выстраиваются и застывают первые группки чечевицеобразных облачков. А высоко над ними пламенеют коготки и косы стратосферных перистых - растут внахлест, неудержимо. Все это верные признаки холодного фронта. Облака возникают из пустоты, из ничего и увеличиваются в размерах прямо на глазах. Они не приближаются, нет - движения не видно, не ощущается; а ощущается, что именно растут, как на дрожжах, взбухают, вспучиваются. Иллюзия, которая после Ан-2 сначала как-то озадачивала, пока он не привык и перестал обращать внимание. На Ан-2 всегда к чему-то приближаешься, будь то город, озеро или облака. А когда сидишь в кабине Ан-26, все это внезапно и неожиданно появляется из ничего и, оставаясь недвижимым, стремительно растет и разбухает.

То, что в обычном, нормальном полете пилотам и штурманам портит жизнь - грозовые облака, кучевка, восходящие и нисходящие воздушные потоки и связанная с ними болтанка, грозовые разряды и необходимость маневрировать, чтобы избежать опасности, сейчас вселяет надежду и поднимает у командира настроение. Ого-го, говорит он себе, глядя на взмахивающие в зенит протуберанцы. Так, может, мы еще повоюем?

- Аслан, вы когда-нибудь управляли самолетом? - спрашивает он соседа.

- Да как сказать...

- Так и скажите.

- Не управлял.

- Хотите попробовать?

- Нет.

- Но почему? Вам это будет интересно.

Тот хмурится.

- Пилотом мне уже не быть, так что и пробовать не стоит.

Не то, не то, парень. Впрочем, я на это и не слишком рассчитывал. Пустышка как пустышка.

- Как хотите. Как говорится, была бы честь оказана.

- Благодарю за честь.

Что ж, значит, только облака.

Мне нужны бортмеханик и второй, и я, пожалуй, получил бы их, объясни я моему дружку Аслану, что нас ожидает в облаках. Но вот этого-то я как раз сделать и не могу. Пустив их на свои места, он тут же встанет со своей пушкой у нас за спинами, и - все, конец. Никакие грозы нам уже не помогут.

Но с этим я справлюсь. Как быть без штурмана, если управление локатором находится на его приборной доске? Мне надо знать, где расположены наиболее опасные грозовые очаги, удаление до них, куда их сносит и где обход. Мне нужно знать, что я могу и чего не могу.

И главное - у штурмана тоже есть управление машиной, пусть даже через автопилот. Когда мне придется все здесь бросить и пулей вылетать в фюзеляж... Вот что мне руки бы развязало.