Воробушек по имени Лиз (СИ)

Зайдя в гостиную, Лиз удивилась. Она не ожидала, что в такой ранний час здесь будет столько народу. Все члены ОД сидели у камина, многие неравнодушные (по большей степени старшекурсники) расселись по гостиной: кто-то дремал, кто-то только клевал носом, кто-то готовился к первым занятиям. Когда вошла Лиз, многие встали, другие разбудили соседей — все смотрели на нее вопросительно, думая, что она скажет что-то такое, что всех воодушевит их, но Лиз хотелось, чтобы кто-то для нее нашел подходящие слова, ведь она решила для себя, что ее битва закончена.

— Эй, Лиз, где ты была? — встревожено спросила Джинни. — Мы думали, ты в Выручай-комнате, но… Что-то случилось? — с сомнением в голосе, спросила она.

— Я была у Хагрида.

— Он вернулся? — удивился Невилл.

— Нет, я была в его хижине… одна, — ответила Лиз.

Она осмотрела комнату и вновь заговорила:

— У меня есть для вас объявление, — Лиз тщательно подбирала слова. Ей нелегко было говорить то, что она задумала сказать: — Вчера вечером мы, то есть, Отряд Дамблдора совершили чудовищную ошибку…

— Разве это наша вина? — удивилась Лаванда.

Лиз не ответила. Вместо этого она заговорила настойчивей и серьезней:

— Вчера из-за наших действий пострадал невинный, — сделав глубокий вдох, она продолжила, — я знаю, никто из нас не полагал, что это вообще возможно, но факт остается фактом: погиб ребенок. Я не виню никого из здесь присутствующих, кроме себя…

— Нет-нет, Лиз, погоди, — стал перебивать ее Невилл.

— Я не договорила, — отрезала Лиз, а затем спокойней продолжила: — Вся ответственность за последствия действий отряда лежит на его руководителе. Именно из-за моего бездействия погиб второкурсник Когтеврана. Исходя из всего вышесказанного, хочу поставить всех вас в известность… — Лиз на секунду задумалась, а затем без колебаний сказала: -… что я покидаю пост руководителя ОД, а также сам отряд.

Сказав все, что задумала, Лиз направилась к себе в комнату. За ее спиной раздавались удивленные возгласы, кто-то возмущался, злился, отчаивался…

— Она бросает нас в самый тяжелый момент! — услышала Лиз слова Лаванды Браун.

— Гарри бы так не поступил, — заметил Симус Финниган.

Лиз было все равно.

***

Лиз не успела присесть на свою кровать, как в комнату ворвалась Джинни.

— Что с тобой случилось, Лиз? Почему ты решила бросить ОД?

— Я все сказала в гостиной, — устало ответила девушка.

— Но так нельзя! — возмутилась Джинни. — Я понимаю, погиб ребенок, мы все опечалены, но это же не повод бросать отряд!

— Вы все опечалены… — повторила Лиз и посмотрела на подругу так, словно впервые ее увидела: — Ты слышишь, что несешь? И вы хоть понимаете что, что бы мы ни делали, Кэрроу будут отвечать убийством?

— Не будут, — ответила Джинни. — Снегг не допустит этого.

— Он уже допустил, — жестоко ответила Лиз. — В графе о смерти указано «удар несовместимый с жизнью».

— Но… — опешила Джинни. Ей нечем было крыть.

— То-то же! Мы в ловушке, Джинни. Окружены. Что бы мы ни сделали, Кэрроу раздавят нас как тараканов. А если им попадемся не мы, то будут простые невиновные дети… Скажи, ты сможешь спокойно спать, зная это?

У Лиз по глазам потекли слезы. Джинни хмурилась, но молчала. Она что-то обдумывала, пока, наконец, не сказала:

— Но разве мы вправе сдаваться? Гарри сражается, Рон, Гермиона… Орден Феникса сражается… Да, погибают люди, но некоторых мы и спасаем! Это война… Мы должны стойко принимать потери.

— Я не могу, Джинни, — перебила ее Лиз.

Джинни смотрела на свою подругу и не верила глазам. Сломленная, усталая, безразличная… Пусть хоть сотни городов уничтожат Пожиратели, Лиз не сдвинется с места. А Лиз… Лиз было все равно.

— Ну что ж… — Джинни искала подходящие слова, но в голосе ее сквозила обида, — … если ты так решила, да будет так. Отряд Дамблдора продолжит борьбу, что бы ни случилось.

Джинни ждала, что скажет Лиз, но та лишь едва заметно кивнула и легла на кровать, завесив полог. Девушка пришла в ярость, выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. Спустившись вниз, она подошла к Невиллу и сказала:

— Мы ее потеряли…

***

Следующие два месяца прошли для Лиз незаметно. Монотонные будни сменялись одинаковыми выходными. Лиз была представлена самой себе потому, что никто с ней больше не разговаривал. Те, кто были против режима, называли ее предательницей и слабачкой; те, кто разделял взгляды Кэрроу, втайне, но чаще открыто посмеивались над вчерашней воительницей за справедливость. Лиз была далека от всего этого. Ничто и никто ее не задевал больше. Все ее письма домой содержали пересказ уроков и домашних заданий. Родители, поначалу желавшие ее забрать домой, успокоились. Их дочь больше не была в эпицентре событий. Теперь Лиз применяла палочку в двух случаях: когда нужно было применить заклинание на занятии или при помешивании зелий на уроках профессора Слизнорта.