Ворон

Да, прощание она не любила, во рту всегда появлялся горький привкус, а ладони потели. Это была ее слабость, которой она стыдилась. Однажды Лао сказал, что люди, не имеющие своего продолжения в потомках, подобны дереву без корня. Потомки! Она не удосужилась родить хотя бы одного ребенка.

– Что люди находят в подобных ритуалах? – поинтересовался бес.

Шэдар отвлеклась от мыслей и посмотрела на хвостатого, тот со странным выражением на морде наблюдал за похоронами профессора Зигисоля. С той ветки, где сидел ворон, открывался отличный вид на университетское кладбище. Ровные ряды могил с надгробными плитами будоражили страх смерти, который окопался где-то в глубине души.

– Прощание – неотъемлемая часть жизни, – глухо произнесла Шэдар.

Ведьма окинула взглядом траурную процессию: люди только рассаживались на лавки. Судя по тому, что она видела, здесь не раз хоронили профессоров. Надписи на могильных камнях впечатляли: «Друг, ты добился своего, зелье работает!» или «Мы помним и доведем твое дело до конца». Похоже, в этом месте покоились одни светила магической науки.

Оглядев пришедших, Шорох скривилась: сегодня сюда пустили и адептов. Закрытая часть парка стала доступной для желающих проститься, среди них была и Мартинити. Ведьма не понимала, зачем девчонке это нужно, почему она здесь.

Из-за смерти Зигисоля посадили под замок ее подружку. В виновность Вехель Шэдар не верила, Хмарь – белоручка, она не запачкается сама. Нет, зельевара к праотцам отправил кто-то другой, кто-то мастерски владеющий оружием и поглощенный своей ненавистью. Что до рыжей ведьмочки, она просто попала под раздачу. Асти воспользовался ситуацией и обратил ее себе на пользу. Хмарь слишком опасна, причем опасна всегда и везде. Малой ценой он оградил город от смертельной болезни. Наверняка сам и вложил в руку Зигисоля злосчастный шарфик.

Шэдар мысленно отдала должное решительности боевика – не побоялся испортить отношения со своим мотыльком.

– Мерзкий обычай, – произнес бес.

– О чем ты?

– Я о закапывании мертвых. Мне бы не хотелось гнить в земле, – дернул он хвостом.

– Умирать всегда страшно, – заметила ведьма.

– При чем здесь это? – бес поднял глаза на Шэдар. – В пекле погибают все, рано или поздно, но там твоя энергия уходит в вечный круговорот жизни, а тело пожирает огонь. Огонь есть наше начало и конец. Здесь же всех опускают в землю, и черви вместе с жуками пожирают гниющую плоть. Отвратительно, – передернул он плечами.

– Порой ты меня поражаешь. Ваша братия творит кровавые ритуалы и прочую непотребщину, а обычные похороны вызвали такую реакцию, – хмыкнула Шорох.

– Слушай, – поморщился бес, – если случится так, что я умру здесь, в этом мире, сожги мои останки.

– Зачем? Сердце беса – ценный ингредиент, рога можно продать для зелий мужественности, а кисточку с хвоста используют демонологи для жезлов власти. По сути, ты ходячий набор для декоктов. Если мне вдруг понадобятся деньги, я просто убью тебя, – саркастично заметила Шэдар.

– Вот, значит, что я для тебя? – голос беса задрожал.

Шэдар растерялась: хвостатый действительно ее удивлял. Потом, сделав над собой усилие, произнесла:

– Обещаю, если погибнешь, я сожгу твое тело.

Ведьма покачала головой. Куда катится мир? Она общается с бесом, как с другом.

– Дари-и-и! – провыл хвостатый и полез обнимать ее ноги. – Я знал! Знал! Знал, что небезразличен тебе. Ты лучшая, моя королева! – прижимался он все сильнее и сильнее.

Шурх.

Ноги Шэдар обвили ветви пня, листочки ластились к телу ведьмы, бес ревниво хрюкнул.

– Пошел прочь, предатель, – рыкнул он.

Проглот не обратил внимания на слова беса и потянул Шэдар за ногу. Рогатый набычился и крепче вцепился в другую.

– Оба отпустили. Живо! – приказала Шэдар. – Нашли кого делить.

Медленно, с неохотой они оторвались от ее ног. Бес прожигал Проглота взглядом, пень зловеще шелестел ветвями.

– Верни мое золото, – потребовал бес.

Шэдар даже удивилась: он так долго терпел, боясь что-либо сказать бывшему приятелю. Она напряженно посмотрела на Проглота. До этого момента пень вел себя как декорация, но, похоже, раскаяния закончились.

Дитя Тьмы замерло, будто что-то обдумывая, а после хищно приподнялось на корнях и начало раздуваться. Дерево протестующее скрипело и трескалось. Затем из него со свистом вылетела первая монета. Она попала бесу точно в лоб. Тот пошатнулся и бухнулся на колени. Монетка отлипла, а на мордочке рогатого отпечаталась символика Карфаенской империи.

Вжух! Еще одна монета. Вжух. Вжух.

– Спасите! – заорал бес, уворачиваясь от очередного кругляша. Поскольку в свое время хвостатый уж очень сильно озаботился обогащением, то его сокровищница в брюхе пня прилично разрослась.

Шорох не знала, куда ей смотреть: то ли на то, как Лао готовится произнести прощальную речь, то ли на охоту за бесом. И то и другое выглядело в равной степени интересно. Опять же, в толпе она заметила и Рантара, который теперь тенью следовал за Ишиданом. Чуть в стороне, опираясь на дерево, замерла некромантка. Все вместе это казалось странным.