Ворон

Сомнения ведьмы развеял хвостатый, решивший укрыться за ее ногами. Когда в Шэдар прилетело несколько монет, она приказала:

– Довольно!

По книге пронеслась волна магии. Проглот вмиг сдулся, опустил веточки и вновь притворился куском дерева.

– А ты, – тяжелый взгляд ведьмы уперся в беса, – не раздражай меня.

Тот кивнул и осторожно отполз подальше от разгневанной Шэдар. Сама же она подумала, что размякла: раньше бы хорошенько взрезала по наглой рогатой морде, сейчас лишь рукой махнула. С другой стороны, она столько раз применяла силу, а ума в голове беса не прибавилось ни на каплю.

– Следим за похоронами. Вон уже и гроб несут, – миролюбиво заметила Шорох.

Бес процокал обратно и тоже стал наблюдать за процессией.

– Ни у кого ни слезинки, – произнес он. – Хотя нет, наша девочка утирает сопли.

– Еще бы, зельевар был душой своей кафедры – такой же ядовитый, как и его предмет, – цинично бросила ведьма. – Только странно это все. Глянь, как они несут гроб.

– Хорошо несут, – оценил бес. – Ровно и плавно.

– И не напрягаясь. – Шэдар провожала взглядом дубовый ящик.

– Дай порулить, – попросил хвостатый и предвкушающе потер лапки.

Ведьма грациозно отступила, а бес начал плести чары. Голуби – эти летающие крысы – всегда легко подчинялись его воле. И сейчас несколько десятков птиц спикировали на адептов, несущих гроб. Вполне логично, что они стали отмахиваться от нежданных налетчиков и…

Гроб накренился и упал на обледенелую дорожку. Его крышка крякнула и отвалилась в сторону.

– А мертвеца-то нет, – усмехнулась Шэдар. – Кому могло понадобиться тело Зигисоля?

– Адептам на опыты? – предположил бес.

Подчиняясь командам декана факультета, адепты быстро подняли гроб, но присутствующие уже зашептались. Шэдар перевела взгляд на Асти: на лице мага отразилось сожаление. Лао остался невозмутим, впрочем, ничего удивительного.

– Это Такара его выкрала, – поразмыслив, произнесла Шорох. – Больше он никому не нужен.

– Вот больная баба, – вынес вердикт хвостатый и поморщился, вспомнив шокирующую сцену любви.

Непонятный стон пронесся над кладбищем. Словно сам университет оплакивал смерть профессора. Шорох замерла, прислушиваясь к окружающему миру.

– Что происходит? – заволновался бес.

– Защита, она пала, – неверяще прошептала Шэдар. – Похоже, наша передышка закончилась. Время пришло.

Мартинити

Я брела по одной из многочисленных дорожек университетского парка. Позади осталась удручающая процессия и витиеватая речь шифу Лао о жизни и смерти. Зачем я пошла на похороны профессора Зигисоля? Разумного ответа не находилось.

Подумалось, что так будет правильно. А возможно, я так и не поверила до конца в его гибель. Слышать и видеть – разные вещи. Вот только и здесь все получилось как-то нелепо. После того, как выяснилось, что тела в гробу нет, происходящее стало казаться фарсом. Потому и дальше оставаться на кладбище я не захотела.

Наверняка у подобного прискорбного обстоятельства есть объяснение. Да и похороны нужнее живым, чтобы поставить точку, чтобы проститься. Не так уж и важно, что гроб пустой, огорчало лишь то, что теперь по университету поползут слухи и домыслы, способные разрастись до невероятных по своей глупости размеров. Мертвым же, как мне казалось, нужен покой. Именно так мы можем отдать им дань уважения – не беспокоить.

Меня не покидало смутное ощущение нависшей над ШтУЧКИ угрозы, будто тень легла на весь наш академический мирок. Беспокойное поведение птиц, протяжные вздохи ветра, тоскливое, отлитое из стали небо…

Хотя возможно, на мое состояние повлиял объявленный сегодня траур. Занятия отменили, и все, кто оставался на территории университета, ходили непривычно тихие и серьезные. Каждый вдруг осознал, что безопасность – просто иллюзия и, где бы и кем бы ты ни был, не стоит забывать о собственной уязвимости. Хладная Госпожа равнодушна к выбору жертвы.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, я решила по обыкновению спастись учебой. Лучшего лекарства от хандры я не знала. В книгах, которые я изучила по совету мастера Джедриса, удалось отыскать два интересных жеста. Один блокировал ментальное воздействие извне, а второй усиливал откат и ударял по атакующему, зеркаля намерения. Блокирующий я опробовала в тот же вечер, как узнала о нем. Так и заснула со сплетенными в замысловатую конструкцию пальцами – вдруг да поможет.

В ту ночь мне впервые за долгое время приснился сон, самый обыкновенный сон. Мы с папой мастерили подарок для соседской малышки, а потом я перенеслась на васильковое поле, где откуда-то взялись качели. И я качалась на них, чувствуя себя счастливой и свободной. Под утро, правда, я вновь провалилась в мучительное забытье, но все равно осталась очень довольна результатом.