Ворон – Воронель

Горькое поле прощаний,
Поле обид и прощений,
Жизнь перепашет, как плуг.
Путь мы себе облегчаем
Трудной ценой отречений,
Жесткой ценою разлук.

Отречение — это прощание

С совестью у порога,
Отречение — это крещение
Еврея во время погрома.
Разлука — это разруха,
Развалины среди пепла,
Окон дыры пустые,
Разлука — это пустыня:
Сухие глаза колодцев,
Солончаков короста,
Бессилия мертвая петля.

Заново день изменит,

И заново день настанет,
Готовый для новых разлук.
Горькое поле скитаний,
Поле надежд и сомнений
Жизнь перепашет, как плуг.

1963

Эмилю

Симметричное стихотворение

Зимой и летом есть определенность,

Есть постоянство даже в переменах,
Есть чувство меры в белом и зеленом,
В слепых дождях и грозах непременных.

Зимой и летом жизнь идет по плану,

В ней строго согласованы оттенки.
И даже смерть является по праву
За всем, что подлежит переоценке.

И потому стихи не любят лета,

И потому стихи обходят зиму,
И не спешат отправиться по следу
За тем, что обосновано и зримо.

Им лучше причаститься горькой прели

Осенних трав, смирившихся с морозом:
Им лучше, пробираясь по апрелю,
Припасть губами к плачущим березам.

Им лучше по проталинам подснежным

Рассыпаться случайным цветопадом,
Или пройти по сумеркам поспешным
Дождливым разрушительным парадом.

1962

* * *

Природа сама сочиняет стихи,
И надо уметь их подслушать:
Рифмуется ветер с рассветом в степи,
Рифмуются льдинки на лужах,
Рифмуются тени на синем снегу,
Рифмуются смерти и сроки.
И, может быть, инеем по стеклу
Написаны лучшие строки.

1961

Март

Зима все ярится, все пыжится,

Все рыщет в своих закромах,
А мне почему-то не пишется
Под этот неистовый март.

А мне почему-то не верится,

Что лето придет за зимой,
Что все по-старинному вертится
Земля по орбите земной.

А мне почему-то не верится,

Что зреет под снегом трава,
Что ветер возьмет и развеется
В разгар своего торжества.

И вдруг на мгновенье покажется,

Что ветер по-своему прав:
Ну кто добровольно откажется
От даром доставшихся прав?

1965

В чаще

Там, на пылающих полянах,

К июню сервирован стол:
Там травы к вечеру повянут
И лето станет на постой.

Там, выхваляясь плотью зрелой,

Купавки тянутся из трав,
Там жизнь устала и прозрела
От пестроты и от растрат.

А здесь еще апрель в смятенье,

Здесь не поспел щавель для щей,
И солнце не коснулось тени
Над строем девственных хвощей,

Роса здесь ветви окропила,

Под небо хвою подсиня,
И ластится к ногам крапива,
Не осознавшая себя.

1965