Воронье Гнездо

— Назвать хотели просто — антропосом. Про книжки слышал когда–нибудь, дурень сливочный? Без них мозги совсем засахариваются. Ты читать–то умеешь?

— Э–э–эм…

Со стороны выглядывающих за угол Мятежников раздался свист — они заметили карету, движущуюся по дороге. Несколько смельчаков выбежало прямо на встречу лошадям, оголтело маша руками. Извозчик натянул узду и присмотрелся к персонам в капюшонах:

— Крыша едет? Нет у нас мелочи, кыш отсюда!

— Дядь, не обессудтье! — крикнул один из мятежников.

Тут же лошадей, извозчика и кабину накрыл шквал пуль. Когда карета была изрешечена уже и вдоль, и поперек, и по диагонали, мятежники заглянули внутрь. Секретарь лежал с пробитой головой, чей–то изрешеченный вооруженный труп удобно устроился на сиденье. Мэра в карете не было.

— Ну и какого хрена!? — воскликнул один из Мятежников.

Уильям сумел утащить мэра в переулок еще до обстрела и сейчас подставлял к его глазу нож, уложив самого мэра между двух мусорных баков.

— Ох, да ты просто ниндзя какой–то, — говорил мэр, неловко улыбаясь.

Уильям молча смотрел на него.

— Мне жаль по поводу того, как все обернулось на заводе… — продолжил мэр.

— Конечно, бурмистр, тебе жаль. А по поводу сегодняшнего тебе не жаль, скотина!? — Уильям приблизил нож к веку мэра вплотную. — Какого хуя твои солдаты устроили!? Мы же договорились, что сами расправимся с Беглецами, и руки ваши, и репутация останутся чистыми. Так ведь!?

— Да, да, такой был уговор….

— Ну и нахрена ты на нас псов своих выпустил, борода ты ватная!?

— Потому что вы облажались! — мэр оскалился.

— У беглецов было полно оружия, из ниоткуда будто появилось в последний момент!

— А я тут при чем!? Ты должен был сам все обследовать!

— Почему ты не предупредил меня о войсках, сучий сын? Мы еще могли справиться, мы сравняли эту шваль с землей, нахрена ты положение ввел!?

— Пойми, как тебя там, Уолтер, что ситуация уже слишком серьезная, чтобы беречь репутацию. А вы… Облажались раз, облажаетесь и другой!

Уильям тяжело задышал и медленно стал надавливать на глаз мэра. Кровавые пузырьки вышли наружу и мятежник принялся вырезать дергающийся глаз под аккомпанемент истерических воплей бурмистра.

— Грязновато вышло, — выбросив глаз, Уильям стряхивал с рук теплую кровь.

Мэр ошарашенно смотрел в пустоту, переводя дыхание. Все его лицо было в крови, немного попало и на бороду. Уильям вытер нож о пиджак мэра и вкрадчиво произнес:

— Ты говорил, что защитишь нас. Мы помогаем тебе, а ты? Лжец и манипулятор. Я не буду убивать тебя, нет. Пока ты полезен. Я вернусь потом. И сколько бы у тебя ни было охраны, я буду возвращаться снова и снова, и делать все больнее и больнее, — мятежник встал и принялся уходить, — и еще: я Уильям, а не Уолтер. И это, приложи снег к глазнице. Шоколадного тебе вечерочка.

15 — Епитимия 1

Яков, Амедей и Гамфри обедали в шумной столовой, лениво помешивая пюре и любуясь яблоками.

— Яблоки, мать их! — Яков удивленно крутил в руке одно из них. — Это ли не праздник!

— Они вообще настоящие? — хмуро пробормотал Гамфри.

— Да, Яка, попробуй одно! — подхватил Амедей.

— Чего это вы? Не станут же они нас травить, елки–палки.

— Ну не знаю, не знаю… Славик–то уже откинулся, — Амедей с наигранной грустью мотал головой.

— Так яблок–то тогда еще не было… — Яков выглядел озадаченно.

— Кто знает, дружище, кто знает.

Яков зычно рассмеялся, и послал Медика ко всем чертям.

— Что там со Славой, кстати? — оживился Гамфри.

— Я думал, тебе плевать на всех, — Амедей любопытно развернулся к спросившему.

— Еще бы, блять, было не плевать. Он же один из нас, и у него, очевидно, болячка какая–то, значит и у нас может быть. Щас начнется пиздец какой–нибудь, типа эпидемии, а мы даже не готовы, — Гамфри перешел на шепот, — и планы ваши по пизде пойдут.

— Да уже пошли, — вздохнул Яков.

— Не у нас, прошу заметить. Я, короче, проведаю врача нашего. Он ведь в лазарете?

— Ты хотел сказать, проведаешь Славу? — ехидно заметил Амедей. — Сердце Ледяного Принца таки удалось растопить избранному. Прекрасно.

— Ты, блять, вообще кто такой?

— Я твой сын.

Молчание повисло между Амедеем и Гамфри. Яков, налюбовавшись мизансценой, в которой они застыли, прокрутил болт в носу и прекратил это тихое безобразие:

— Глядите, ребят, как умею! — он схватил двумя ладонями яблоко, уперся большими подушечками в ямку, остальные пальцы протянул на другой конец фрукта и разломал его на две части.

— Задницу себе так разорви, умелец, — сказал Амедей.

Гамфри просто стал ковыряться в подносе.

— О, гляди, Медик, — Яков указал на долговязого Вилли, который разговаривал с поварихой Людвигом, — у тебя конкуренты.

— Что? Хочешь сказать, мне Людвиг нравится?

— Ой, юродивый, хорош вилять, уже все знают.

— Про Людвига и Вилли?

— Че еще скажешь? — Яков надкусил яблоко и уперся в стол, с любопытством смотря на собеседника.

— Да ладно, быть не может!

— Одна больша семья, дружок. Одна большая. Здорово ты его подставил.

— Ага, очень, сука, смешно.

— Да? Странно, вроде время шуток закончилось.