Воронье Гнездо

Свеча слабо освещала персону, увлеченно водившую пером по тетради. Делал он это не потому что было это давно и канцелярских ручек еще не изобрели, а потому что этих ручек он не ценил и не понимал. Куда больше ему импонировали гусиные перья. Неподалеку, в стаканчике, стояло несколько таких — все разной толщины и диаметра. Рядом было несколько баночек с чернилами разных оттенков. Все это для того, чтобы подделывать записи в мед. картах — почерк он подделывать умел, но этого не всегда достаточно. Благодаря паре эксцессов, он уяснил, что лучше чтобы вся врачебная запись была сделана "одной ручкой". Люди приходили к нему тогда, когда в больницы ложиться было опасно, либо бесполезно: ранения с сомнительными историями или хворы, перед которыми нерадивые врачи оказывались бессильны. Порой людям требовалось не лечение, а, наоборот, какая–нибудь болезнь — кому–то нужно было откосить от армии, кому–то получить дотации по инвалидности, — все проходило безболезненно благодаря магии и зельям. Поэтому заходили к нему порой и за простым удалением зуба. Чудо–целитель, как он есть, что и говорить. Но это не привлекало к его берлоге ряды больных, сирых и убогих, посетители у него были только самые смелые и лишенные народного заблуждения о том, что магия укорачивает жизнь и вредит мозгам. Хоть со своими посетителями, в большинстве своем постоянными, он и был на "ты", ни настоящего имени, ни его лица они не знали. Примал нуждающихся он в том же виде, в каком был и сейчас: черная мантия с обязательно накинутым капюшоном, надетая церез плечо сумочка со снадобьями первой необходимости и парой мелких инструментов, и белая пластиковая маска с обычными овальными прорезями для глаз, пятью крохотными дырками в два ряда, расположенными у рта, и черным крестом на лбу, безошибочно ассоцировавшимся у всех с медпомощью. Присмотревшись, можно было увидеть и некоторые узоры на щеках, но это уже не столь существенно. Руки его облачали тонкие кожаные перчатки, одна из которых, правая, обладала чрезвычайно полезной дыркой, из которой беззастенчиво торчал костлявый эльфийский указательный палец. Обобщая полученные сведения, можно с уверенностью заявлять, что образ вольного медика и спасителя отчаявшихся напоминал скорее серийного маньяка–убийцу в хоккейной маске, выковыривавшего указательным пальцем глаза жертв и складывающего их в свою маленькую сумочку. Как же так получилось, что эльф, ошибка эволюции, тошнотворный скам и просто член низжего сословия сидит без ошейника в личной конторке и исцеляет честных людей, да еще и за плату, пусть даже символическую?