Воронье Гнездо

— Нет же… — едва чародей раскрыл рот, ему по ребрам прилетел еще один удар. — Это из–за вас, олухи. Вы разрушили ебаный астрал, когда выбили меня из него. Поздравляю, умники, теперь все в нем перемешалось и пацан может быть где угодно.

— Ах, вот как, теперь мы виноваты!? Сейчас я расхреначу твою дебильную маску!

Охотник было замахнулся снова, но позади раздался детский голосок:

— Мама?

— Сыночек! Господи, я так испугалась! Маленький мой! — она обняла Колю и чуть не заплакала, затем обратилась к чародею. — Извините, уважаемый, что засомневалась, но… Этих людей вызвала не я, клянусь!

— Это частное расследование! — крикнул тот, что с пистолетом. — И вы обвиняетесь в проведении опытов над людьми!

— Ну что за ахинея? — Рози попытался привстать.

Слегка потерявший бдительность охотник вновь замахнулся дубинкой. В ответ на это маг слегка взмахнул рукой и по животу охотника полоснула короткая пурпурная световая змейка, оставив после себя глубокий разрез, из которого торчало немного кишок. Второй гость засуетился, поднял пистолет, но тут из спины его друга, разбрызгав всюду кровь, вырвалась еще одна световая змейка, беззастенчиво устремившись стрелку в голову, которая, к слову, мгновение спустя взорвалась бордово–розовым всполохом. Оба охотника упали, естественно, замертво. Ошеломленная женшина молча смотрела на это, прижимая к себе довольно улыбавшегося ребенка. То есть, только она думала, что это ее ребенок. На деле это был лишь доппельгангер, который и человеком–то не является.

Рози встал и выбежал из каморки в общий коридор, на конце которого, за деревянной дверью, слышались голоса других охотников. Недолго думая, Рози выпустил в дверь огромный луч, разнесший ее в щепки и отбросивший, как тряпичных кукол, стоявших около, которых импульс еще и обдал парализующим пурпурным свечением. На улице мага ждал огромный экипаж вооруженных охотников. Рози не оставалось ничего, кроме как поправить маску и начать легкими взмахами рук полосовать людей. Свет проходил по лицам, вскрывая черепа; по шеям, срывая головы; по грудям, обнажая сердца. Пару раз он позволил себе немного изящного бахвальства и полоснул сначала по ноге несчастного, а потом, когда он припал, и по шее. Магический щит разбивал пули, но бывало он, увлекшись собственным боевым изяществом, разрубал пули прямо в полете. Трупы складывались штабелями, о которые спотыкались, матерясь, другие охотники. Рози поднял в воздух карету и бросил ее в последних державшихся вместе солдат. Поднявшийся грохот и разлетающиеся в стороны колеса уже не оставляли зевакам шанса быть равнодушными к происходящему: одни люди с опаской выглядывали в окна, другие — со злостью по поводу того, что их так нагло разбудили в полночный час. Но выглядывать на моменте с каретой было уже поздно: Рози исчез, оставив только изрезанные трупы и деревянные обломки.

Позже надлежащие органы правопорядка, охая и ахая, вскрывали банальную подпольную лабораторию Рози с классическими жутко вскрытыми телами и маринованными в формалине младенцами в пробирках. Полицейские ходили и освещали жуткую подвальную лабораторию с классическим выражением восторженного осуждения, охали и ахали, называя все это безрассудным зверством, пока сам Рози, вытирая кровь с маски и натягивая посильнее капюшон, шел к кривой землянке, выглядевшей так, будто недавно крышей она зацепилась за воздух, а земля начала уходить из под нее в место несколько более благополучное: например, под городскую думу. Так или иначе, домик продолжал стоически принимать превратности судьбы и продолжал стоять, как ему и положено. Или, может, ему просто не хватало решимости рухнуть на славных, анонимно скрывающих свою анонимность, героев современности, чрезвычайно анонимно собирающихся в нем для анонимных подвигов во имя анонимности. Ну, и во имя справедливости заодно. В этом месте обычно собирались Гизы. Название их — это искажение ангельского "гайез", что значит "маска". В общем и целом — это субкультура, наиболее активно выражающая свою общественную позицию, спасая тех, кто заслужил и наказывая тех, кто провинился. Каждый из членов во время героических вылазок обязан скрывать свое лицо и личность. Да и во время встреч в землянке показывать лицо тоже моветон. Изначально все это делалось в целях личной безопасности, но со временем стало просто характерной фишкой общества, в которое все чаще вступали не столько из альтруистических побуждений, сколько для того лишь, чтобы примерить крутой костюм и смастерить оригинальную маску, почувствовав себя эдаким супергероем: да, именно с супергероем сравнили бы их люди будущего, знакомые с венцом гизовской субкультуры — Махаоном.