Воронье Гнездо

Реднек—Секулярист кое–как взял крохотный, по его меркам, листок и стал напрасно силиться прочитать его содержимое. На этом стоит закончить весь этот астральный фарс, потому что к Рози все ближе подходил другой чародей, вооруженный хризолитом, с которым, возможно, предстояла масштабная и жестокая битва. А может и нет.

* * *

— Госпожа Фиалка, — обратился бритоголовый к учительнице, — а че плохого–то в этих доппельхеровинах? Они же типа и есть тот же человек и все такое, так–то этот придурок в маске правильно сделал, что на замену кинул их.

— Доппельгангеры, мальчик мой — не более чем осязаемая иллюзия, крайне эфемерная в своей сущности. Иначе говоря, внутри них пустота, а сами они рассеиваются тогда, когда его знакомые меньше всего будут подозревать, что пропажа человека связана с визитом к вольному врачу.

— Хуясе.

— А я напоминаю, что на нашем предмете недопустима никакая обсценная лексика, а также сон в любых его проявлениях. Магура. Магура!

Магура спал, и разбудил его лишь дикий обезьяний смех бритоголового.

— А, да черт с вами со всеми, не могу я больше, — Фиалка закрыла лицо рукой, — идите уже отсюда.

— Ха–ха, Кружок, ты такой дурачок! — ребячливо бросила Розочка, выбегая из кабинета.

— Уже шестое декабря? — промямлил заспанный Магура.

* * *

Обремененный, как в прямом, так и в переносном смысле, знаниями, Кружок тащил в комнату тетрадь с незаконной для него лишь одного информацией в свою комнату, что была под номером 34, что, читатель, не несет никакой символической, сакральной и потаенной смысловой нагрузки, нет, ни в коем случае. Даже если бы комната имела номер 69, 1337 или 1488, символизма не было бы все равно. Это просто одна из тех ненужных крупинок информации в литературе, которая позволяет школьным учителям включать их в какой–нибудь нелепый тест по художественному произведению, наряду с вопросами о цвете штор в комнате какого–нибудь третьестепенного персонажа и о способе завязывания галстука, который применил персонаж в тридцать первой главе. Так или иначе, Кружок все же зашел в 34‑ю комнату и обнаружил внутри Харитона Харитонского, или как его там.

— Печальный, трезвый и несчастный, — Харитон лежал на кровати, закинув руки за голову.

— Полоумный, бестолковый и счастливый, — ответил Кружок, — какими ж судьбами? Тебя типа ищуют какие–нибудь вооруженные вышибалы за невозвращенный и до последней бирки пропитый долг, и ты решил спрятаться в месте, где тебя уж точно ни одна шавка искать не станет?

— Нет… Нет! Ну, не совсем. Это мой второй дом, чувак! Да мне ужасы снятся, если я сплю не на этом охренительном матрасе времен той эпохи, когда волосатые мужики жили в пещерах и набивали кожаные херни перьями саблезубых мамонтов, чтобы спать на них. Я пришел учиться. Блудный сын, потенциальный мастер темной магии, перспективный, но безответственный протеже мудреца Аврелия снова в седле!

Кружок посмотрел на соседа с ироничным ошеломлением, швырнул тетрадь на стол и сел на кровать. Санни, в то же время, не преминула дать очередной полезный совет:

— Ты мог бы выручить немного денег на его уверенности. Сделай ставку на то, что он не сможет ходить на все пары три дня к ряду.

— Ну, раз так, — говорил Кружок Харитону, — ты, наверное, не растеряешься, если мы поспорим на то, что ты не сможешь отходить на все пары три дня к ряду.

— О, блин, может обойдемся одним днем? А то я не особо надолго вернулся… Дело даже не в учебе.

— В чем же?

— Мне нужны новые собутыльники. Не хочешь, к примеру, послезавтра? Я уже пригласил пару ребят и девчат. Это, вроде, шестое число. За мой счет, чувак, это как бы испытательный срок. Я знаю, ты тот еще пьянчуга.

— Шестого? Нет! Нет, нет, нет, никак, ни в коем случае, уж извини, нет.

* * *

Вечером шестого декабря в Тупичок вошла веселая компания из трех парней и одной девушки, ведомая кудрявым Харитоном.

— Так, — говорил Кружок компании, — я с вами ненадолго. Хренану одну чарку для смелости перед ди–ико важной встречей, и даже не упрашивайте, чтобы я потом остался.

За барной стойкой, на которой красовались следы от пуль, как обычно, сидел Раф. Сейчас он спорил с новым барменом:

— Какого хрена я должен платить за этот вонючий чулан, если я и так отдаю вам все свои гребаные деньги? Прошлый бармен был чуток посправедливее, а заодно и поразумнее. Куда он подевался?

— Не знаю, сэр, он просто пропал. И, видимо, не слишком он был разумен, раз впускал вас в служебные помещения.

— Еще чуть–чуть, парень, — Раф подался вперед и снизил тон, — и управителю этой крысиной корчмы придется искать еще одного гребаного бармена. И действительно будет неразумным как раз тот, кто доставит своему начальнику такие вот хлопоты.