Воронята

Дик Ганси II, как и Дик Ганси III, питал сильную слабость к старым автомобилям, но в отличие от Дика Ганси III старший Ганси приводил все свои автомобили в идеальное состояние. Этим занимались мастера-реставраторы, отлично знавшие такие термины, как rôtisserie и «Баррет-Джексон»[12]. По большей части автомобили, входившие в коллекцию, были сделаны в Европе, многие имели правый руль и были снабжены инструкциями на разных языках. Но, что важнее всего, каждый отцовский автомобиль был в том или ином роде знаменит: какими-то в прошлом владели знаменитости, какие-то использовали в кино, каким-то довелось попасть в аварии, в которых участвовала та или иная историческая личность.

Ганси устроился в «Пежо» цвета ванильного мороженого, которым владел то ли Линдберг, то ли Гитлер, то ли Мэрилин Монро. Откинувшись на сиденье и поставив ноги на педали, Ганси перебрал визитные карточки, лежавшие в его бумажнике, и набрал телефон мистера Пинтера, куратора учебной работы. Слушая гудки и ожидая ответа, он вывел вперед свою собранную и пробивную ипостась, которая, как он хорошо знал, всегда находилась где-то поблизости.

— Мистер Пинтер? Прошу простить меня за то, что я беспокою вас в нерабочее время, — сказал Ганси. Он выложил всю пачку своих банковских карт на «торпеду» возле руля. Отделка автомобиля наводила его на мысль о кухонном миксере матери. Рычаг коробки передач выглядел так, будто им, когда его не используют для перехода с первой на вторую скорость, можно сбивать вкусные безе. — Это говорит Ричард Ганси.

— Мистер Ганси… — проговорил Пинтер. Он очень медленно, протяжно произносил гласные, и Ганси представил себе, как он пытается сопоставить имя с внешностью ученика. Пинтер был чрезвычайно аккуратным и преданным своему делу человеком. Ганси называл его «крайним традиционалистом», а Ронан — «ходячей моралью».

— Я звоню по поводу Ронана Линча.

— А-а… — На этот раз Пинтеру не потребовалось ни секунды, чтобы понять, о ком идет речь. — Знаете ли, я не вижу смысла в подробностях обсуждать причины неизбежного исключения мистера Линча…

— При всем моем уважении к вам, мистер Пинтер, — перебил его Ганси, отлично понимая при этом, что такое поведение противоречит сказанному, — должен заметить, что вы, возможно, не до конца представляете себе именно тонкие и важные подробности конкретной ситуации.

Почесывая затылок кредитной картой, он принялся описывать плачевное эмоциональное состояние Ронана, мучительные последствия от приступов лунатизма, признанные достоинства проживания в помещении «Завода Монмут» и те шаги, которые он предпринял за то время, которое Ронан прожил вместе с ним. Ганси закончил свой монолог утверждением, что Ронан Линч, вне всякого сомнения, достигнет больших высот, как только ему удастся заделать кровоточащую в его сердце пробоину в образе Ниэла Линча.

— Я далеко не убежден, что предстоящие успехи мистера Линча будут относиться к тем сферам, которые воспитывает Эглайонби, — сказал Пинтер.

— Мистер Пинтер! — возразил Ганси, хотя в общем-то был, скорее, согласен с собеседником. Покрутил ручку стеклоподъемника. — Эглайонби славится чрезвычайно разнообразным и непростым контингентом учеников. Это была едва ли не главная причина из тех, которыми руководствовался мой отец, выбирая школу для меня. — На самом деле все ограничилось четырьмя часами поиска в Гугле и убедительным телефонным разговором с отцом, но этого Пинтеру совершенно не требовалось знать.

— Мистер Ганси, я тронут заботой, которую вы проявляете по отношению к вашему дру…

— Брату, — перебил его Ганси. — Должен сказать, что я отношусь к нему именно как к брату. А для моих родителей он — сын. В самом полном смысле этого слова. Духовном, практическом и финансовом.

Пинтер промолчал.

— Во время прошлого посещения Эглайонби моему отцу показалось, что школьная библиотека имеет пробелы в разделе истории мореплавания, — сказал Ганси. Он задумчиво сунул кредитную карточку в вентиляционное отверстие, чтобы узнать, далеко ли она пролезет, и с трудом успел перехватить ее, прежде чем она канула в потроха машины. — Он сказал тогда, что на заделывание этой дыры должно, пожалуй, хватить… э-э… 30 тысяч долларов.

В голосе Пинтера вдруг прорезался звук.

— Не уверен, что вы хорошо представляете себе, почему мистер Линч практически лишен перспективы в Эглайонби. Он грубо нарушает правила школы и, похоже, полностью пренебрегает учебными занятиями. Мы делали ему серьезные послабления, именно потому, что учитывали крайне тяжелые обстоятельства, через которые ему пришлось пройти, но, похоже, он забыл, что учеба в Академии Эглайонби — это привилегия, а не обязанность, к которой нужно принуждать. С понедельника его следует считать уволенным.

Ганси подался вперед и уперся лбом в руль. Ронан, Ронан, что ты натворил…

Он быстро собрался с мыслями.

— Я знаю, что он наделал много глупостей. Знаю, что его уже давно следовало бы исключить. Но дайте мне возможность довести его до завершения учебного года. Я смогу заставить его успешно сдать экзамены.