Вороний остров

Луна освещала его бритый под ноль череп, но Ребекка не могла понять, смотрит ли он в ее сторону.

– Нашел что-нибудь? – спросил бритый.

Это был собеседник зеленоглазого по телефонному разговору – она узнала голос.

Зеленоглазый покачал головой.

– Еще раз так прервешь разговор, – прошипел звонивший, выступая из тьмы в круг света фонаря, – я из тебя все кишки выпущу. Ты тут шестерка последняя, заруби себе на носу.

Ребекка напряженно вслушивалась и всматривалась. У мужчины был нью-йоркский акцент, он был ниже зеленоглазого, но гораздо шире в плечах и выглядел как профессиональный рестлер. Ребекка никогда раньше его не видела, но по одному его облику сразу же поняла, что это за тип. Точно такие же ребята являлись в приемный покой дежурной больницы и притворялись братьями или кузенами пациента, поступившего с огнестрелом или ножевым ранением. Только никакими родственниками они не были, а в лучшем случае – соглядатаями, посланными для того, чтобы узнать, умрет ли жертва. А еще чаще они были причиной того, что человек оказывался на операционном столе. Такие не колеблясь пускали в ход пистолет или засаживали под ребра нож в уличных разборках.

– То есть мы тащились в эту даль неизвестно зачем? – звонивший явно был раздосадован не только отсутствием результата, но и тем, что его собеседник не реагирует на угрозы. Он встал прямо перед зеленоглазым с искаженным от гнева лицом. – Эй, Лима, слышь, чего говорю?

Лима.

Значит зеленоглазого, который пытался ее убить, зовут Лима. Она была уверена, что никогда не слышала раньше этого имени, никогда не встречала никакого Лиму в прежней жизни – почему же совершенно незнакомый ей человек желает их с Джонни смерти?

– Она где-то здесь валяется.

– Это я уже слышал, – мрачно заметил бритый.

Лима повернулся, и луч его налобного фонарика заметался в пяти футах слева от Ребекки. Она лежала, не шевеля ни одним мускулом. Сердце у нее бешено забилось, когда она рассмотрела пистолет за поясом Лимы и нож в ножнах. Не этим ли ножом он располосовал заднее колесо ее джипа?

Так, стоп, джип!

Он ведь больше не стоит на парковке у раскопок, а зарылся носом в песок в конце пляжа на расстоянии четверти мили от того места, где все они сейчас находятся. А что, если эти двое решат вернуться за ее машиной? Что случится, если они дойдут до раскопок и обнаружат, что «чероки» там больше нет? Они будут знать, что она жива.

Черт, черт, черт!

Может быть, вернуться к машине?

«Так, – сказала себе Ребекка, – успокойся и думай».

Злодеи приплыли на судне, которое стоит здесь у причала, к востоку от лесного массива. Они с огромным трудом нашли дорогу в темноте, поэтому не смогут пройти по едва заметной тропе через лес к раскопкам. Будь у них свой собственный наземный транспорт, они могли бы доехать туда по объездной дороге, но для ходьбы пешком расстояние слишком большое и они не знают точного маршрута. И они сами сказали, что не могут позволить себе оставаться на острове слишком долго.

– Да знаю я, знаю, что облажался. – Голос Лимы вернул ее к действительности и звучал почти примирительно. – Признаю, усложнил нам всем жизнь.

– Если сможешь исправить положение, никто об этом не узнает, – сказал его собеседник.

– Исправить как?

Бритоголовый повернулся. Теперь лунный свет выбелил его макушку и верхнюю половину лица, а в глазницах плескался мрак. Он оглядывал деревья вокруг себя, как будто бы чувствовал, что за ним наблюдают.

– Хайн, исправить как?

Хайн.

Теперь она знала, как зовут обоих.

– Подождем немного, – сказал Хайн.

Лима нахмурился:

– Подождем? Чего нам ждать? О чем ты таком толкуешь?

– Нельзя, чтобы нас здесь застукали. Прикинь, такая парочка, как мы двое, ползает по лесу ночью, без разрешения, когда сезон уже кончился. Выглядит чертовски подозрительно, как ни крути. То есть вернуться сюда у нас не получится. Если тебя или меня здесь поймают, нас в лучшем случае оштрафуют и мы засветимся по полной программе.

Ребекка бросила взгляд на их судно.

Впервые она подумала, а не пробраться ли на него? Что, если угнать его? Она сможет им управлять? В темноте виднелась тропа, идущая параллельно пляжу, значит, можно пройти по ней вперед и забраться на борт чуть подальше.

– Что собираешься делать? – спросил Лима.

Хайн не ответил, и в тишине Ребекка опять посмотрела на лодку. Риск просто сумасшедший. И они вооружены.

– Хайн?

– Где бы ни валялось ее тело, оно никуда не денется до следующей весны. Здесь из-за ветров зимой дико холодно, но влажность большая, и труп будет гнить. Даже если, как ты сказал, его растащат животные и от нее на следующий год останутся одни кости, то они вполне могут попасться на глаза тем, кто первыми сюда доберутся. А наука, мать ее, не стоит на месте, и тогда у нас будут проблемы. Мы не можем оставлять тело здесь у всех на виду. Это будет улика.

– Значит, ты хочешь вернуться сюда на следующий год?

– Да, первого апреля мы должны быть здесь как штык.

– Будем ждать, когда остров вновь откроют?