Воровка

Я рассмеялся над ней. Я всегда старался относиться к ней уважительно, но не стал бы терпеть, продолжи она утверждать, будто Оливия – какая-то ошибка. Я забрал у нее футляр с кольцом и захлопнул его.

– Я здесь не потому, что нуждаюсь в твоем мнении, а потому, что ты моя мать, и я хочу, чтобы ты знала о происходящем в моей жизни. Однако я могу изменить свою позицию, если ты не перестанешь настаивать, будто Оливия меня недостойна.

– Она…

– …достойна, – твердо заканчиваю за нее я. – В колледже я был придурком, который гонялся за каждой юбкой, просто потому что мог. Я был со множеством женщин, и она – единственная, кто заставляет меня стремиться к тому, чтобы стать лучшим человеком… лучшим – ради нее. Мне даже не нужно быть хорошим человеком; просто достаточно хорошим, чтобы она выбрала меня.

Мама смотрела совершенно безучастно.

– Забудь, – сдался я, поднимаясь. Она ухватилась за мое предплечье.

– Ты сообщил отцу?

Я поморщился:

– Нет, зачем?

– А брату?

Я покачал головой.

– Они согласятся со мной. Ты еще слишком молод.

– Но если бы я купил это кольцо для Сидни, никто бы меня моей молодостью не попрекал, не так ли?

Она прикусила нижнюю губу, и я вырвал руку из ее хватки.

– Отцу настолько сложно брать на себя обязательства, что он умудряется находить по женщине в месяц последние десять лет. Сет замкнутый невротик, который скорее проведет жизнь в одиночестве, чем смирится с тем, что кто-то оставил тарелку в раковине. Кому, как не им, раздавать советы по отношениям. И, просто к твоему сведению, это твоя работа – поддерживать меня. Все говорили тебе не разводиться с отцом и не выходить замуж за Стива. Где бы ты была сейчас, если бы прислушалась?

К концу моей речи она дышала так тяжело, что почти задыхалась. Я покосился на дверь. Нужно было выбираться отсюда, быстро. Хотелось быть рядом с Оливией. Увидеть ее, поцеловать.

– Калеб.

Я повернулся к ней. Для нас с братом она была хорошей матерью. Достаточно хорошей, чтобы уйти от отца, едва она заметила, насколько дурно он на нас влияет. Остальным она не казалась особенно добросердечной женщиной, но я ее понимал. Она резала словами, как ножом, и не стеснялась высказывать критику – распространенные черты среди людей с деньгами. Я и не ожидал, что она примет Оливию, но надеялся на менее банальную реакцию. Возможно, даже на то, что она преодолеет себя и вынужденно, но будет счастлива за меня, ради меня. Ее явная грубость начинала утомлять.

Она снова дотронулась до моей руки, легко сжимая ее:

– Я знаю, ты думаешь, что я поверхностна. Вероятно, так и есть. Женщин моего поколения учили не особенно задумываться о чувствах и просто делать то, что необходимо, не анализируя эмоции. Но я проницательнее, чем могу казаться. Она погубит тебя. Она нездорова.

Я мягко отстранил ее:

– Тогда просто не мешай ей губить меня.

Глава 11

Настоящее

Сначала я отвожу домой Кэмми. Выбираясь из машины, она целует меня в щеку и смотрит мне в глаза чуть дольше, чем положено. Я знаю, что ей жаль. После всех этих лет между мной и Оливией как может быть иначе? Я киваю ей, и она улыбается, поджимая губы. Когда я возвращаюсь в салон, Оливия наблюдает за мной.

– Иногда мне кажется, будто вы с Кэмми разговариваете не разговаривая, – отмечает она.

– Наверное, так и есть.

Остаток пути мы проводим в молчании. Чем-то это напоминает возвращение из похода, когда нужно было многое сказать, но ни одному из нас не хватило храбрости. Теперь мы старше, с нами столько всего произошло. Нам не должно быть так тяжело.

Я заношу ее сумки наверх. Она придерживает для меня входную дверь, когда мы выходим на ее этаж, так что я первым оказываюсь в фойе.

Отсутствие Ноа ощутимо – она будто живет одна. Воздух теплый, тут и там по квартире рассыпается аромат ее парфюма. Она включает кондиционер, и мы перемещаемся в кухню.

– Чаю? – предлагает она.

– С удовольствием.