Воровка

Если он кинется на прутья, как раньше, у меня ничего не выйдет. Если зарычит или потревожит заклятие, сюда сбежится вся таверна. Если я хоть немного ошиблась, мне несдобровать. А уйти отсюда быстро будет проблематично – до крыши добрых три человеческих роста, стена отвесная, без окон и карнизов. Времени растить когти, как в сокровищнице, у меня просто не будет. Так что я сильно рисковала, придя сюда одна и практически без оружия.

Оборотень, как ни странно, молчал.

Я перевела дух и, приложив палец к губам, внимательно осмотрела дверь. Плохо: сталь добротная, петли толстые, литые. Просто так не перерубишь даже с моими талантами. С прутьями, как и следовало ожидать, та же история. Но на пробу я все-таки рискнула коснуться одного из них кончиком пальца. Попыталась просунуть внутрь, стараясь не думать о том, что кое-кто может его просто-напросто откусить, и вздрогнула от крохотной, сорвавшейся в мою сторону искорки. После чего поспешно отдернула руку, но все равно не успела – проклятая капелька коснулась кожи самым краешком. Всего чуть-чуть, едва задела, мерзавка. Но от внезапной и совершенно дикой боли у меня вырвался судорожный вздох, на глаза набежали слезы, а ладонь на некоторое время просто отнялась. Двуединый… как же было больно!

Я согнулась пополам, пряча покрасневшую руку и силясь не заорать во весь голос, замерла на какое-то время, молча переживая эту муку, а когда нашла в себе силы распрямиться, то наткнулась на весьма странный взгляд. Оборотень смотрел с непонятной задумчивостью, а я запоздало содрогнулась от мысли, что испытала лишь крохотную долю того, что довелось прочувствовать ему. Причем не раз, и не два. А, похоже, каждый мучительно долгий день этого тяжкого и безнадежного плена.

– Подожди, я сейчас, – зачем-то шепнула я, смахнув с лица невольно выступившие слезы. – Ты только не шуми, ладно?

Он посмотрел еще более странно, но и на этот раз смолчал. А я отерла еще горящую руку о бедро и вернулась к осмотру клетки.

Из нее, судя по всему, был только один выход – через низенькую, надежно закрытую дверь, на которой висел, зловеще поблескивая в темноте, массивный замок. Выходит, я была права, и придется заниматься исключительно им. Что ж, будем пробовать. Не за ключом же к Риглу идти?

Я достала свой старый амулет и задумчиво повертела в руках. Начать с него? Да, пожалуй. Его свойства я уже не раз проверила и наглядно убедилась, что лучшей отмычки для магического замка не найти. Жемчужина, конечно, сильнее и надежнее, но вдруг она такими свойствами не обладает? Как-то не хотелось это выяснять в подобной обстановке. А потом доказывать набежавшей страже, что не специально сюда забралась с отмычками, прочной веревкой и кинжалами за пазухой, а просто мимо проходила. На оборотня, так сказать, посмотреть.

Зверь неслышно вздохнул, с откровенным скепсисом изучая мое средство борьбы с замками. Но по-прежнему молчал, за что я была ему очень благодарна. Он только уши к голове прижал, внимательно следя за моими манипуляциями, и хвост подтянул поближе, чтобы не спалило, если рисковой взломщице сегодня не повезет.

– Молодец, предусмотрительный, – не удержалась я от шпильки, и он глухо рыкнул, пронзив меня насквозь уничижающим взглядом. – Надеюсь, ты не устроишь тут кровавую резню, если все получится как надо?

Оборотень хмыкнул в ответ и чуть качнул головой. Кажется, действительно понял?

– Тогда ладно. А теперь замри и постарайся меня не убить.

Я плавно приложила серебристую капельку амулета к замку, а затем медленно и осторожно, почти нежно направила внутрь крошечный лучик силы. Совсем чуть-чуть, чтобы не всполошить охранные заклинания и не сделать из живого пленника хорошо прожаренную отбивную. Слегка надавила, а затем плавно увеличила напряжение, позволяя невидимой отмычке надежно зацепиться в металлических недрах.

В момент касания у меня мгновенно занемели пальцы, красноречиво свидетельствуя о том, что силы в охранное заклятие неведомый маг вложил необъяснимо много. Столько, что ее вполне хватило бы даже для… чтоб его прихлопнуло в такой же клетке… оберона.

Амулет между тем тихонько засветился, как всегда бывало при напряженной работе. Онемение дошло уже до локтей и продолжало взбираться все выше. Оборотень заинтересованно скосил глаза, но, к чести сказать, не шевельнул даже когтем, хотя ему было неуютно, да вдобавок по потолку вскоре побежали беспокойные голубые искры.