Воровка

Так вот, Ширра с самого утра так озлился, что едва я отвернулась, как он огромными скачками скрылся из глаз. Я этому тоже обрадовались. Люди, похоже, испытали с его уходом нешуточное облегчение, а потом разбрелись кто куда. Перед отъездом перекусили остатками вчерашней кабанятины. Наконец собрались, увязали вещи. Ну а еще через полчаса повозки стронулись с места, а моим соседом по «камере» снова оказался одноногий Лех.

Некстати вспомнив свой досадный промах, я поморщилась неслышно вздохнула.

– Трис? – немедленно пошевелился Лех.

Молчание.

– Трис? Ты что, сердишься?

– Нет.

– Не бери в голову: Янек просто дурак и мелет языком где ни попадя. Он не хотел тебя обидеть. Не злись, ладно?

– Я не злюсь.

– Трис?

Я снова промолчала, откровенно не зная, что сказать.

– Три-ис?

– Ну что? Чего тебе не спится? – не выдержав, я резко приподнялась на ворохе тканей и вопросительно уставилась на соседа: Лех тоже подполз ближе, благо в отсутствии третьего человека это стало сделать не в пример легче, и выжидательно уставился на меня в ответ.

Он умолк, а я снова опустила веки и спряталась за густой челкой, как за занавесом. Правда, следить за ним не перестала, поэтому вовремя подметила неладное и проворно отдернула руку, когда он попытался ее коснуться.

Что ему надо? Чего привязался? Нога прошла? Боли нет? Полегчало? Или чувство вины замучило?

Так он тут ни при чем – это я не сдержалась, ненароком открыв то, что открывать не следовало, и здорово напугав этим посторонних. Это я виновата, не он.

– Трис, перестань…

Я угрюмо насупилась, незаметно изучая встревоженное лицо Леха.

Странно: мне-то казалось, что он совсем непробиваемый – вчера слова сквозь зубы цедил, все щурился и косился, будто стрелок сквозь прицел взведенного арбалета. Казалось, что он значительно старше и… жестче, что ли? Не знаю. Но сейчас эта маска вдруг сползла с него, как с меня очередная личина, и я обнаружила под ней не прожженного старого циника, привыкшего решать проблемы быстро и самым радикальным способом, а достигшего зрелости мужа, способного на сочувствие, переживания и даже, как ни странно, искреннее беспокойство за чужого, в сущности, человека.

Не знаю, что уж на него сегодня нашло, но сейчас стало отчетливо видно, что ему всего лишь слегка за тридцать, что младшего брата он перерос на какие-то пару-тройку лет, а не на десятилетие, как казалось буквально вчера.

От этой неожиданной мысли я так озадачилась, что даже задумчиво уставилась в ответ, позабыв о том, что вроде не собиралась этого делать. Снова всмотрелась в его глаза, но ничего нового больше не нашла и покачала головой.

– Надо же…

– Что? – непонимающе моргнул Лех и поспешно оглядел себя. – Что-то не так?

– Нет. Просто мысли вслух. Не бери в голову.

– Ты тоже. Может, все-таки скажешь, что случилось?

– Ничего, – медленно ответила я. – Абсолютно ничего.

Лех скептически приподнял бровь.

– М-да? Хочешь сказать, мне померещилось? И ты не швырнула беднягу Янека на землю со всего маху? Знаешь, я немало повидал в этой жизни, но еще никогда не встречал людей, которые бы так быстро двигались!

«Откуда ты знаешь, что я человек? – вздохнула я про себя. – Даже я порой в этом сильно сомневаюсь, так что на самом деле ничего странного тут нет. Как и в том, что я вас догнала за полночи, в одиночку перебила хребты парочке разбойников, а потом легонько опрокинула этого недоумка, вздумавшего намекать на всякую похабщину».

Лех, похоже, тоже об этом подумал.

– Трис, а ты, случаем, не оборотень?

– Вроде нет, – снова вздохнула я. – И даже не нежить, представляешь? Крови не пью, по ночам не перекидываюсь, в болоте не живу и спокойно гуляю при свете солнца. Ем, сплю, в кустики хожу, когда приспичит… странно, да? Ты это хотел сказать?

Он тихо хмыкнул.

– Зато у тебя глаза светятся, – неожиданно выдал, будто сообщал сейчас страшную тайну, и снова выжидающе на меня посмотрел.

– А у тебя шрам на пол-лица. Ну и что? У каждого свои недостатки.

– Нет, правда, – повторил он. – Они действительно светятся. Особенно ночью.

– Это оттого, что я в темноте хорошо вижу. Как кошки. Видал, какие у них зрачки, если ткнуть в морду факелом?

– У кошек они зеленые или желтые, а у тебя… как расплавленное серебро, пожалуй. Не знаю. Не видел такого никогда. Убери волосы, а? Я хочу взглянуть поближе.

Я быстро отвернулась.

– Не стоит.

Лех на это ничего не сказал. Только его взгляд из удивленного стал снова настороженным, да голос слегка отдалился, словно он благоразумно отодвинулся. Но ненадолго: довольно быстро мужчина справился с неуверенностью и снова протянул руку, от которой я шарахнулась быстрее, чем сама осознала, что делаю. Вжалась спиной в деревянный бортик повозки, подтянула ноги и торопливо отодвинулась на максимально возможное расстояние, настороженно замерев и лихорадочно просчитывая ситуацию.

Лех с досадой поджал губы.

– Трис, ты что, боишься?

– Боюсь, – неожиданно призналась я, внимательно следя за его руками. – Не прикасайся ко мне, пожалуйста. Мне это не нравится.

– Кого ты боишься? Меня? Не надо – я не обижу.