ее ухода, я каждый день по многу часов убирала, систематизировала и приводила вещи в
порядок. Моя система работала. Папа с Ианом никогда ничего не теряли. Они всегда
знали, что где лежит благодаря крошечным ярлычкам, которые я наклеила почти на все
вещи в доме.
А теперь эта женщина хочет вторгнуться и все разрушить. Неужели так трудно
прочесть ярлык?
Меня напугал стук в дверь. Я хмуро посмотрела на нее. Почему папа не оставит
меня одну? Я была не в настроении для глупых разговоров по душам отца и дочки с
объятиями, которые должны все уладить.
Я распахнула дверь.
— Пап, я не хочу…
Внезапно я остановилась, закрыв рот. Это был не папа, а Триша. Она улыбнулась
мне, но я видела в ее глазах волнение и неуверенность.
— Я зайду на секунду? — спросила она.
Я открыла дверь шире и отвернулась, встав рядом со столом, скрестив на груди руки
и смотря на нее.
Триша восприняла это как молчаливое приглашение войти, шагнула в комнату и
осмотрелась вокруг, разглядывая полки с академическими наградами на лавандовых в
серую полоску стенах. Рядом стоял шкаф с книгами по медицине, несколькими мягкими
игрушками и куклами, которые остались у меня с детства. Фиолетовые подушки на
аккуратно заправленной кровати лежали по порядку, от большей к меньшей. Все было
чистым и упорядоченным, все на своем месте. Так, как я любила.
— Красивая комната, — сказала Триша. — И рентген дополняет обстановку.
Она указала на фоторамку с рентгеном, который я сделала в десять лет, когда Эллиот
разрешил нам с Ханной съехать на великах по маленькой рампе, сооруженной им из
старого деревянного забора и автомобильной шины. Ханна справилась с этим на ура, а я
при столкновении с рампой запаниковала, вильнула рулем вправо, упала на тротуар и
сломала руку. Это был единственный раз, когда я ломала себе кости.
Воспоминание об Эллиоте с Ханной, украшающих мой гипс рисунками и надписями
заставило меня слегка улыбнуться. Но затем я вспомнила, что в тот день в больницу меня
47
отвез папа, потому что мама не вставала с постели. Последние два года, что она провела с
нами, она много лежала в постели.
Моя улыбка померкла, уступив место мрачному взгляду.
— Что ж, — сказала Триша, прокашлявшись, когда я ничего не ответила, — я хотела
извиниться за то, что положила продукты не туда, где им положено быть. Твой папа
рассказал мне, как сильно ты любишь порядок.
О да, могу представить, как папа рассказывает Трише, насколько я
порядком. Время от времени папа бывает неряшливым, не так сильно, как мама в свое
время, но и назвать его самым аккуратным человеком в мире тоже нельзя. Он не понимал,
как сильно успокаивали меня наведение порядка и уборка.
— Все в порядке, — процедила я сквозь зубы. — Но в следующий раз не забывайте
класть вещи на отведенное место.
Триша уселась на край моей кровати, чуть сдвинув одеяло.
— Эйвери, я знаю, тебе сложно смириться с тем, что твой папа встречается с другой.
Я пожала плечами.
— Все нормально.
— Я знаю, что ты чувствуешь, — продолжила она. — Мои родители развелись, когда
я была маленькой, и когда они стали ходить на свидания, это было странно. Мне это всегда
не нравилось. В душе я надеялась, что рано или поздно папа с мамой сойдутся снова.
Внутри кольнуло.
— Ага, ну, мои родители никогда не сойдутся. Потому что моя мать
вернулась.
Триша на мгновенье съежилась, но вскоре вновь дружелюбно улыбнулась.
— Уверена, твоя мама по-прежнему любит тебя и думает о тебе. И твой папа тоже
любит тебя. Вы с Ианом для него целый мир. Я горжусь тем, что он позволил мне войти в
свою жизнь и познакомил с тобой и твоим братом.
Я поборола желание закатить глаза. Она говорила так, будто мы были одной
сияющей счастливой семейкой. Но мы никогда не были и никогда не будем ей.
— Мне нужно делать домашку, — солгала я, надеясь, что она поймет намек и уйдет.
Триша кивнула и встала. Прежде чем уйти, она снова оглянулась на меня и сказала:
— Надеюсь, мы подружимся с тобой, Эйвери. Я не так плоха, как ты думаешь.
— Ага, конечно, — пробормотала я, глядя ей вслед, когда она покинула комнату. С
чего она взяла, что меня интересует дружба с ней? Она ничем не отличалась от других,
бывших до нее. Скоро она уйдет из нашей жизни.
Глава 11
— Ты же знаешь, я ненавижу шопинг, — сказала я, следуя за Молли и ее мамой к
красному кирпичному фасаду Уиллоубрук Молла. Как только мы прошли через
раздвижные двери, мне в нос разом ударило множество запахов: тако, пиццы, попкорна,
новой одежды, а также средств для умывания из магазина парфюмерии на другом конце
молла, чей запах был настолько сильным, что пропитывал все помещение.
— Знаю, — ответила Молли, взяв меня под руку и потянув в толпу людей,
нестройными рядами бродивших по главной галерее. — Но ты любишь меня, так что
смирись.
Молли задалась целью убедить Корри купить ей новый широкоэкранный монитор,
потому что Молли почти доломала свой, когда сначала разобрала, а потом попыталась